Салтыков (Щедрин)

Время от времени, в период отъездов Баранова, он исполняет должность начальника губернии. После объявления Высочайшего манифеста 19 февраля 1861 года «О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей» и «Положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» занимается созданием корпуса мировых посредников в Тверской губернии, стремясь, чтобы туда попали дворяне, действительно реформистски настроенные. У мировых посредников, которые назначались для утверждения уставных грамот и разбора конфликтов между крестьянами и помещиками, было немало прав и возможностей для поддержки нововведений (или противостояния им), они были приравнены к уездным предводителям дворянства, независимым от местной власти. Но психологически миссия их была очень сложной, ибо уставные грамоты, готовящиеся помещиками и закреплявшие их имущественные отношения с временнообязанными крестьянами, последние в случае согласия должны были подписать, а как раз согласия достичь было трудно. Тем не менее Салтыков верил в этот новый институт реформ и даже способствовал назначению одним из мировых посредников по Калязинскому уезду брата Ильи.

Здесь надо обратить внимание на статью Салтыкова (не Щедрина – статья подписана: М. Салтыков) «Об ответственности мировых посредников» в газете «Московские ведомости» (1861. 27 апреля). Смысл её выражен в самом названии: уже зная, что данная мировым посредникам независимость сплошь и рядом односторонне поворачивается ими против интересов крестьян и в пользу помещиков, Салтыков последовательно выступает за гласность работы посредников – учреждение губернских съездов мировых посредников, публикацию материалов о результатах деятельности мировых посредников в губернской печати и, главное, высказывает идею о необходимости замены назначения мировых посредников их выборами.

Так Салтыков ввязался в полемику по острейшему вопросу. Его оппонентом был, между прочим, чиновник Министерства внутренних дел, статский советник Владимир Ржевский, назначенный мировым посредником в Мценском уезде Тульской губернии, где у него было поместье. В следующей статье, написанной в ответ на выпады Ржевского, Салтыков отвечает ему уже в щедринском стиле, фактически сравнивая коллегу по ведомству с Ноздрёвым: «Что касается до мысли о губернских съездах, то она может нравиться и не нравиться г. Ржевскому, это его дело; мне, собственно, она нравится, потому что в её осуществлении я вижу самый действительный в настоящее время корректив против распространения ноздрёвских понятий о децентрализации и против ноздрёвских же поползновений мыть наше грязное бельё втихомолку… <…> вопросы о том, что они будут делать, крайне забавны. Конечно, они будут собираться не затем, чтобы досыта наболтаться, досыта наедаться и досыта напиваться (что и бывает с нашими сходками), а затем, чтобы разъяснить частные недоразумения и поставить некоторые общие меры, и затем поверить действия каждого мирового посредника в отдельности».

Впрочем, развития полемика не имела – можно предположить, что это Салтыков, написав ещё один «ответ г. Ржевскому», решил его не публиковать. Причина – в строках этого ответа, сохранившегося лишь в небольшом фрагменте. Ржевский утверждал, что хозяйствующие помещики противостоят «бюрократической централизации» и «независимость» мировых посредников необходима для их поддержки. А идеи Салтыкова, по его мнению, сродни «направлению известной школы реформаторов, желающих во что бы то ни стало благодетельствовать низшим классам». Ржевский, только что выступивший в «Русском вестнике» (март 1861 года) как критик книги Энгельса «Положение рабочего класса в Англии», повёл спор с Салтыковым, перехватывая его козыри – и стилистические, и публицистические.

Вспоминая «Декрет об управлении» сторонников утопического коммуниста Гракха Бабёфа, где ограничивались права учёных интеллектуалов в пользу людей физического труда, Ржевский сравнивает Бабёфа со Скалозубом, фактически причислив Салтыкова к сторонникам полковника и единомышленникам коммуниста. Более того, Салтыков представлен защитником бюрократии, то есть «беспрерывной регламентации, беспрерывного вмешательства в частную жизнь, стремления заменить не только жизнь, но и самую совесть предписаниями начальства».

Разумеется, Салтыков попытался перехватить удар: «Гораздо справедливее и проще было бы сказать, что бюрократия представляет собою в государстве орган центральной власти, которая, в свою очередь, служит представительницей интересов и целей государственных. <…> Г-н Ржевский напрасно берёт на себя труд формулировать мою мысль так: везде, где нет земства, господствует бюрократия. Нет, я сказал и желал сказать: где нет земства, там нет и бюрократии, а есть чепуха, есть бесконечная путаница понятий и отношений, при существовании которых всякий отдельный общественный деятель получает возможность играть в свою собственную дудку».