Сальватор. Части 3, 4

Брезиль выскочил из ямы и улегся на краю, поглядывая на хозяина, будто хотел сказать: "Теперь твоя очередь".

Сальватор спрыгнул в яму, запустил руку в самое глубокое место и подозвал врача:

— Подойдите, сударь, и пощупайте.

Врач отважно спустился вслед за Сальватором, в то время как другие гости, с которых окончательно слетел хмель, с недоумением переглядывались. Доктор протянул руку, как сделал его предшественник, и почувствовал в пальцах нечто нежное и шелковистое, заставившее Сальватора вздрогнуть, когда Брезиль в первый раз обнаружил скелет ребенка в парке Вири.

— О-о! — воскликнул врач. — Волосы!

— Волосы! — повторили гости.

— Да, господа, — подтвердил Сальватор. — И если вам будет угодно сходить за свечами, вы сможете в этом убедиться.

Все бросились к дому и вернулись кто с канделябром, кто с подсвечником.

У ямы остались только врач и Брезиль. Сальватор направился к небольшой пристройке, в которой садовник хранил свой инструмент, и вскоре вернулся с лопатой.

Гости сгрудились вокруг ямы; в свете полусотни свечей было видно как днем.

На поверхности земли показалась прядка светлых волос.

— Ну-ну! Необходимо продолжать! — заметил доктор.

— Именно это я и собираюсь сделать, — сказал Сальватор. — Господа! Возьмите скатерть, разложите ее рядом с ямой.

Присутствовавшие повиновались.

Сальватор спустился в яму с той же осторожностью — мы бы сказали, с тем же благоговением, как если бы он имел дело с телом, — вонзил лопату в землю и при помощи этого рычага осторожно выкопал голову мальчика, покоившуюся на подушке из глины.

Гостей охватила дрожь, когда Сальватор, не снимавший белых перчаток, бережно приподнял детскую головку и переложил ее на скатерть.

Затем он снова взялся за лопату и продолжал работу.

Постепенно, косточка за косточкой, он собрал все, что осталось от мальчика. Через некоторое время он смог разложить на скатерти все кости по местам, называя их по-латыни, и составить скелет полностью, ко всеобщему изумлению присутствовавших, но в особенности к удовлетворению доктора, который сказал:

— Я имею удовольствие разговаривать с собратом?

— Нет, сударь, — возразил Сальватор, — я не имею чести быть врачом: я обыкновенный любитель анатомии.

Он обернулся к свидетелям этой сцены и продолжал:

— Господа! Вы все свидетели, не правда ли, что я нашел в этой яме труп ребенка?

— Я готов быть свидетелем, — откликнулся врач, казалось стремившийся единолично подтвердить то, что Сальватор просил засвидетельствовать всех. — Скелет принадлежит мальчику от восьми до девяти лет.

— Все свидетели! — повторил Сальватор, обводя всех вопросительным взглядом.

— Да, все, все, — хором подхватили присутствовавшие, которым заранее льстило, что они призваны занять почетное место в событии, каким бы оно ни оказалось.

— Значит, все готовы подтвердить увиденное перед законом, если будет суд? — продолжал Сальватор.

— Да, да, — повторили гости.

— Надо бы составить протокол, — предложил судебный исполнитель.

— Ни к чему, — возразил Сальватор. — Он уже составлен.

— Как это?

— Я был совершенно уверен в этой находке, — сообщил Сальватор, вынимая из кармана гербовую бумагу. — Вот, пожалуйста.

И он прочел протокол, составленный в тех самых выражениях, в каких пишутся обыкновенно подобного рода бумаги. Указано было все, вплоть до точного места, в котором обнаружили скелет. Это свидетельствовало о том, что Сальватор не в первый раз явился в ванврский сад.

Не хватало в протоколе одного: фамилий и имен тех, кто участвовал в эксгумации.

Все свидетели этой сцены, вот уже четверть часа не перестававшие изумляться происходящему, выслушали чтение протокола, растерянно поглядывая на странного человека, по милости которого они принимали участие в невероятной этой драме.

— Чернильницу! — приказал Сальватор лакею, удивленному не меньше других.

Тот поспешил исполнить приказание, словно признавая за Сальватором право приказывать, и бегом бросился в дом, а через минуту примчался назад с чернильницей и пером.

Все поставили подписи.

Сальватор взял бумагу, спрятал ее в карман, погладил Брезиля, связал скатерть, на которой лежал скелет ребенка, за четыре конца и отвесил присутствовавшим поклон.

— Господа! — сказал он. — Напоминаю вам, что завтра в четыре часа пополудни должна состояться казнь невинного человека. У меня очень мало времени. Я благодарю вас за участие и прошу позволения удалиться.

— Простите, сударь, — перебил его нотариус. — Мне показалось, вы упомянули имя невиновного: Сарранти.

— Совершенно верно, сударь; я так сказал и более чем когда-либо могу это повторить.

— Но имя нашего радушного хозяина, господина Жерара, кажется, упоминалось два или три месяца назад при расследовании этого печального дела? — продолжал нотариус.

— Да, сударь, действительно, он был замешан в это дело, — подтвердил Сальватор.

— Значит, можно предположить, что ваш Жиро просто-напросто… — вмешался врач.

— Господин Жерар?

— Ну да! — закивали гости.

— Думайте что хотите, господа, — отозвался Сальватор. — Завтра, во всяком случае, у нас будут не подозрения, а уверенность. Честь имею! Идем, Брезиль.