Самая невероятная встреча

— Ты устала, тебе больно, и ты, наверное, проголодалась. Но ты молодец. Скоро все закончится. Осталось совсем немного.

— Ты будешь говорить мне это, когда я буду рожать? — Она покраснела, как только произнесла эти слова.

— Если хочешь, то буду, — заявил Диллон со всей торжественностью клятвы.

Рослин закрыла глаза и положила голову ему на грудь, слушая ровный стук его сердца и ощущая силу его рук. Все эти месяцы она твердила себе, что достаточно сильная, чтобы выносить, родить и вырастить ребенка в одиночку.

Но теперь ей не нужно было быть такой сильной. Диллон хотел разделить с ней это бремя, и наконец, стоя здесь, в глуши, измотанная как никогда, она была готова поверить ему. Она не знала, какое будущее ждет их, но сейчас держалась за обещание, что он будет рядом с ней и их ребенком.

Диллон шел все медленнее, но Рослин все равно с трудом поспевала за ним. Она немного взбодрилась, но все еще сильно хромала и часто останавливалась, чтобы выгнуть спину и размять позвоночник, хмурясь от боли.

— Что-то случилось? — встревожился он.

Она покачала головой.

— Давай отдохнем, — предложил он. — У нас еще несколько часов дневного света.

— Хорошо, — кивнула Рослин. — Но я чувствую себя ужасно из-за того, что иду так медленно. Если бы не я, ты бы уже давно выбрался отсюда.

Они действительно двигались медленно. По подсчетам Диллона, за последний час они прошли едва ли полмили.

— Я никуда не пойду без тебя, — сказал он. Затем поискал удобное место, чтобы присесть, отвел ее в сторону и усадил на траву. — Я еще раз осмотрю твою лодыжку.

Он расшнуровал и снял ее ботинок, заметив, как Рослин вздрогнула при этом.

— Она еще больше распухла, да? — спросила она, наклонившись.

Диллон кивнул. Стандартное лечение растяжения связок голеностопа — отдых, лед, компрессы и щадящие упражнения. Сейчас Рослин не получала ничего из этого, и ее лодыжка протестовала.

— Посмотрим, поможет ли холодный компресс, — сказал Диллон. Он достал бутылку с водой и кусок марли и приложил влажную марлю к лодыжке. — Оставим так на некоторое время. — Затем он достал телефон.

— Есть сеть? — спросила она.

— Нет.

Его рация тоже не выдавала ничего, кроме помех. Он хотел связаться с поисково-спасательной службой и попросить их прислать команду с носилками для Рослин.

— Похоже, нам придется стиснуть зубы и продолжить путь, — заключила она.

Ему нравился ее настрой, но он переживал, что не может облегчить ее боль.

— Может, я понесу тебя? — предложил он.

Она фыркнула:

— Я тебя умоляю! Ты надорвешь спину. Или споткнешься и уронишь меня.

— Эй, не такой уж я неуклюжий.

— Нет, — нежно улыбнулась она. — Ты великолепен.

Он прикоснулся пальцем к ее губам.

— Твоя улыбка привлекла меня с самого начала. Еще в очереди на подъемник я сказал себе, что должен познакомиться с женщиной с такой улыбкой. И пропустил вперед одну пару, чтобы мы с тобой оказались рядом.

Рослин рассмеялась:

— Я наблюдала за тобой.

— Значит, ты тоже меня заметила? — спросил он.

— О да. Я подумала, что ты горячий парень.

Диллон разразился громким радостным смехом.

— А потом мы вместе поднялись на лифте и начали болтать, и ты был таким очаровательным, — сказала она. — И веселым. Ты заставил меня смеяться, а я так давно не смеялась.

— Мне жаль, что тебе пришлось пережить столько всего, — посерьезнел он.

— Спасибо. — Она откинула волосы с лица. — В тот момент мне так не казалось, но сейчас я понимаю, насколько мне лучше.

— Это хорошо. Ты выглядишь счастливой.

— Мне есть чему радоваться. — Она улыбнулась, глядя на свой живот.

Диллон устроился рядом с ней на траве.

Вдали виднелись столбы дыма, но прямо над головой небо было ярко-голубым, и все выглядело спокойно.

— Как ты думаешь, ты останешься в Чикаго? — спросил Диллон. Когда Рослин сказала, что может работать где угодно, он надеялся, что она захочет переехать поближе к нему.

— Не знаю. У меня там друзья и хорошая квартира, но в городе меня ничего особо не держит. Когда я была ребенком, мы часто переезжали, поэтому я нигде не чувствовала себя по-настоящему дома. — Она посмотрела на него. — Не так, как ты.

— Ты уже знаешь, что мне здесь нравится, но я думаю, что и тебе бы здесь понравилось.

— Почему? — Ей было искренне любопытно. Неужели он увидел в ней что-то такое, чего не видела она?

— Ты ведь любишь фотографировать?

Рослин кивнула.

— Здешние пейзажи привлекают фотографов со всего мира в любое время года. Еще ты любишь прогулки на природе, по крайней мере, судя по твоим трекинговым ботинкам. Ты намотала в них не одну милю.

— Я действительно люблю ходить в походы, — призналась она.

— И кататься на лыжах, — добавил Диллон. — Здесь ты гораздо ближе к горнолыжным курортам, чем в Чикаго. А еще здесь тишина и покой. Это ведь нужно для звукозаписи? Здесь много тишины и покоя. — Не слишком ли много он наговорил?

Рослин рассмеялась:

— Ты изо всех сил стараешься убедить меня. Я серьезно подумаю над этим, — пообещала она. — И для ребенка будет хорошо, если его отец рядом.

Рослин нахмурилась, на мгновение наморщив лоб.

— Что случилось? — спросил он.

Она покачала головой: