«Самая сладкая ложь»

Доктор Мейер пыталась не допустить слишком резких суждений с обеих сторон, а Ронен начал чувствовать себя неуютно после заявления Габриэль – он не знал, как ему на это реагировать. С одной стороны, чувство мужской солидарности не позволяло ему спускать ей с рук такое оскорбление. С другой стороны, он был уверен, что прав, а поэтому положение его было затруднительным. Одному были рады все – дурашливый спор позволял разрядить обстановку.

… Снег выпал в ночь с пятницы на субботу. Выпал рано утром, часа в четыре, и накрыл пушистым белым ковром район, а потом и город. Несмотря на поздний февраль, он был крупным и мягким, похожим на клочья ваты. И таять не собирался. Он продолжал идти, покрывая улицы, дома, переулки и машины. И субботний Иерусалим из хмурого, хоть и предвкушавшего весну города, превратился в город из сказки.

Лия заметила снег первой. Она ждала, что снег выпадет до того, как она отправится в командировку (улетать она должна была завтра, в воскресенье), и чудо произошло. Несколько минут она смотрела на снег из окна спальни, после чего оставила спящего Константина в одиночестве и спустилась вниз. На часах было около девяти утра, и она не рисковала разбудить Берту топаньем по коридору и радостными возгласами.

– Берта, снег! – воскликнула она, вбегая на кухню. – Снег!

Экономка стояла возле окна и держала в руках чашку с кофе.

– И еще какой снег! Уже лет семь такого не видела. Да еще в конце зимы!

Константин спустился минут через сорок.

– Доброе утро, – поприветствовал он всех.

– Мы пойдем играть в снежки! – заявила Лия и села за стол. – Вот только позавтракаем – и пойдем.

– Значит, ты бросаешь мне вызов? Что же. Скоро мы посмотрим, кто кого.

Лия получила от Берты теплые шерстяные варежки со славянским узором. К варежкам прилагался шарф с длинными кистями и шапочка. Константин от варежек отказался, продемонстрировав кожаные перчатки, но тоже надел теплый шарф и шапку, и они спустились по склону холма.

… Когда пришло время обеда, Лия достала заботливо завернутые Бертой в упаковочную пленку бутерброды, а Константин открыл термос с горячим кофе.

– Тут хорошо, да? – спросил он. – Может, построим иглу и зазимуем?

– Иглу под Иерусалимом смотрелась бы интересно, – со смехом закивала Лия. – Особенно за несколько дней до конца зимы!

– Ладно, я уже понял, что ты меня не поддержишь. Гении обычно остаются непризнанными. – Константин огляделся. – Знаешь, а тут летом можно играть в бадминтон. Ты ведь умеешь играть в бадминтон?

– Нет, – грустно опустила голову Лия.

Он взял предложенный ему бутерброд и поблагодарил, легко кивнув.

– Я тебя научу. К лету ты уже будешь неплохо играть. Бадминтон – это отличная аэробная тренировка.

– На что ты намекаешь? – притворно нахмурилась Лия, всем своим видом выражая недовольство.

– На то, что мне не помешает сбросить пару килограммов.

– Не напрашивайся на комплименты, – упрекнула его Лия, откусывая от своего бутерброда и делая глоток кофе. – За последний месяц ты похудел как минимум килограмм на шесть. Тебе надо наедаться до отвала, а потом лежать и переваривать эту еду.