Самая страшная книга 2019

Начал с рук, зафиксировать их сразу – самое разумное. Он действовал осторожно, мягко, насколько возможно, хоть и думал, что предосторожности излишни и Маринка проснется сразу, но жена спала глубоко, на самом дне сонного колодца, только что-то промычала, неразборчиво и жалобно. Очнулась она, когда Олег заканчивал со второй рукой. Слабо дернулась, еще не понимая, что происходит, и Олег поспешил воспользоваться моментом, затянул стяжку резко и сильно, слишком быстро. Внезапная боль окончательно выдернула Маринку из сна, и Олег навалился на нее всем телом, вжимая в кровать, нашаривая рукой заготовленный скотч.

– Что ты делаешь? Олег! – К счастью, еще не понимая, что происходит, Маринка не кричала, только бестолково дергалась, извиваясь под ним, пытаясь сбросить, но какие шансы у женщины, застигнутой спросонья, с привязанными к решетке кровати руками? А ведь сама такую выбрала, беленькую, с какими-то завитушками. Маринка рычала, крутила головой, попыталась укусить его, задрыгала ногами.

Но он заклеил Маринке рот, и теперь, в домашнем костюмчике, с привязанными к спинке руками, она стала похожа на жертву маньяка из кинофильмов категории «дно».

Не глядя на нее, не давая воли эмоциям, Олег принялся фиксировать ноги. Маринка пару раз заехала ему коленом в бок, случайно – вот почему женщин так легко обезвредить: в борьбе они все время расходуют ресурс на лишние движения, бьют плашмя, не целясь и не глядя, точно исход схватки решает чистая удача.

Ее мычание перешло в глухой, подавленный крик, Олег увеличил громкость телевизора.

В глазах Маринки, превратившихся в два мутных зеленоватых озера, был только первобытный животный ужас. Она поняла, что ее ждет что-то страшное, и неизвестность увеличивала ее страх, делая его непомерным.

Олег склонился на ней, отвел волосы со лба. Настало время запрещенного приема.

– Тише, солнце, – мягко попросил он. – Это я, Олег.

Ее взгляд был пустым и слепым, и Олег на минуту засомневался, понимает ли она вообще его слова.

– Скажи, ты хочешь, чтобы Мишка вернулся?

Маринка дернулась всем телом, глаза ее расширились, и взгляд остановился. Она, видимо, только сейчас заметила повязку Олега.

– Ты. Хочешь. Чтобы. Миша. Вернулся? – делая ударение на каждом слове, повторил Олег.

Маринка неистово затрясла головой.

– Тогда все зависит от тебя, – Олег старался говорить спокойно и тихо, с паузами, донося значение каждого слова. – Если ты будешь вести себя спокойно, я верну нашего сына. Обещаю. Но для этого я должен забрать твой глаз.

Он помолчал, давая ей возможность осмыслить услышанное. Она дышала часто и мелко. А потом завыла сквозь скотч, зажмурилась, дергаясь всем телом. Олег подождал, пока она не утихнет, не поймет, что попытки бессмысленны, и продолжил:

– Я постараюсь сделать все быстро и аккуратно. Но все зависит от тебя. Мишкина жизнь сейчас зависит от тебя, – нажал он. – Понимаешь?

В глазах жены он увидел отражение собственного безумия. Что, если все это – его галлюциногенный бред? Если разум его вдруг дал сбой, не было никакого домика, он сам украл сына, изувечил, где-то спрятал и сейчас изувечит жену?

Олег резко выпрямился. Думать об этом нельзя, отступать поздно.

– Ты бы отдала глаз ради Мишки?

Маринка закивала – слишком поспешно, наверное, вспомнила о том, что психопатов нельзя раздражать, нельзя с ними спорить.

– Давай начнем.

И она замерла, как-то вжалась в матрас, тело ее хотело скрючиться, и Маринка стала похожа на всех тех зверей, больших и маленьких, которые, оказываясь на столе, так же сжимались в комочки, затихали, надеясь, что так люди в халатах, олицетворение смерти, пройдут мимо, не заметят, а если тронут, то быстро и не больно.

Дожидаясь действия анестезии, Олег отвернулся к окну, смотрел на пустую темную улицу, ловя в стекле плавающий контур своего лица. Игорь мог заполнить ожидание спокойным голосом, рассказом, уверенностью, что все кончится хорошо, что он точно знает, как и что делать. Старт и финиш были обозначены ясно. Но Олег не мог ни сказать правды, ни успокоить, и сейчас не был в состоянии придумать что-то, что оправдало бы все это безумие. И тем более он не был способен увидеть ни маршрут, ни конец истории, только бежал эту дистанцию в буром тумане.

Рассеянно разглядывая искаженные контуры предметов в стекле, он думал о том, что мог бы взять Маринку туда, в домик. Но это означало бы терять время, а терять время означало терять сына. С каждым днем он все дальше и дальше. Что сын уже, возможно, потерян, Олег не думал, запретил себе. И потом, женщину ничего не стоит застать врасплох, наброситься, спеленать, но предугадать ее реакцию невозможно. Что подумала бы, что сказала Марина, увидев Хозяина, и что такое этот Хозяин? Олег был почему-то рад, что это звериное мохнатое существо, пришедшее неизвестно откуда и уходящее неизвестно куда, не видело Марину. Лучше уж так. Пусть вся ответственность будет на нем. Он за это ответит.