Самарянка

— Вы спрашиваете, что это за болезнь и за что страдает ваша любимая дочь? — отец Иоанн сидел на табуреточке возле печи. — Так спросили однажды ученики своего Учителя, когда однажды увидели слепого при дороге. Вот так шли, шли — и вдруг видят: сидит на обочине несчастный слепой. От самого рождения слепой. Никому не нужный, всеми забытый, грязный… Люди идут мимо, и редкий прохожий кинет ему в кружку мелкую монетку или даст кусок хлеба. А тут Учитель с учениками. И те, глядя на страдания слепца, спрашивают, за что он страдает: за грехи своих предков или за свои собственные. Интересный вопрос? Почти точь-в-точь, как и вы спросили меня, грешника.

Джабар ничего не ответил, вникая в смысл слов старца.

— А Учитель ответил им на этот вопрос вот как. Что страдает этот несчастный человек ради того, чтобы на нем прославилось имя Господне. И после этого мгновенно исцелил слепца. И тот прозрел. Видите, как все просто?

Джабар впервые за все время, пока он был рядом со схимником, улыбнулся и пожал руку старцу.

— И все же мне не хочется оставаться неблагодарным. Чем я могу послужить вам?

— Кто мы, чтобы нам служить? — старец улыбнулся в ответ. — Мы служим Богу. В этом вся наша здешняя жизнь. И награда. За все благодарим Господа. И других учим тому же…

— И все-таки…

Старец взглядом остановил Джабара.

— Пусть Даринушка немного побудет у нас. Тут ее никто не обидит. Поживет, подышит нашим воздухом монастырским. Он здесь особенный, молитвенный. От такой благодати она быстро на поправку пойдет.

Джабар посмотрел на спящую дочь, словно желая знать ее согласия, и в это время Дарина открыла глаза. Она встала, подошла к отцу и ласково обняла его.

— Что, голубушка, погостишь у нас? — спросил ее старец.

В ответ девушка еще крепче обняла отца, тем самым без слов прося его согласия.

— Она у меня одна, ни в чем отказа не знает, хотя и неизбалованна, — ласково погладил ее Джабар. — Но оставлять одну?.. Тут?.. Удобно ли?

— И нам, и ей очень удобно. И спокойно. Поверьте, любезный. У нас даже гостевая комната для посетителей есть. Простите, что, быть может, это не то, к чему привыкли такие большие люди, но все необходимое для жилья есть.

— Может, охрану вам оставить? У меня такие орлы, что…

— И охрана у нас есть, — улыбнулся старец. — Не хуже вашей, между прочим. Даже понадежнее будет. Помните, была раньше такая песня про летчиков: «Мне сверху видно все, ты так и знай»? Такая вот у нас охрана, откуда все видно.

Девушка шла в свой домик, служивший маленьким приютом для гостей, в сопровождении Мишки.

— Как тебя зовут, красавица?

— Дарина, — тихо ответила она, не поднимая глаз.

— В смысле Дарья?

— Нет, в смысле Дарина, — так же тихо повторила девушка. — А отца моего Джабаром зовут.

«Ну и дела», — подумал он, провожая девушку до двери.

На обратном пути он встретился с отцом Платоном.

— Видал, какие господа нас посетили? — он весело хлопнул Мишку по плечу. — Это тебе не ходоки к Ленину.

Мишка удивленно посмотрел на архимандрита.

— Чего вытаращился? — отец Платон снова хлопнул Мишку. — Ты хоть знаешь, что это за люди были? Сам уважаемый Джабар! Хозяин заводов, газет, пароходов! А также нефтяных скважин на Востоке, в Скандинавии, Каспии. Миллионами ворачает. Мил-ли-о-нам-ми! Потому что не простой смертный, а олигарх. О-ли-гарх! Понимаешь?

— И что с того? У них тоже беды случаются. Люди ведь, хоть и миллионеры.

— Ну ды, — хохотнул архимандрит. — Богатые тоже плачут! Был такой фильм. «Мыльный» сериальчик. Нам бы их беды!

— У каждого свои, — Мишке не нравился этот тон.

— И то верно, — отец Платон поежился от холода. — Лишь бы побольше «отстегнули» от своих щедрот. У нас дырок много, а у них «бабок», — он показал выразительный жест пальцами перед лицом Мишки. — Интересно, много они кинули «зелени» нашему старчику?

— Да ничего они не кинули, — Мишке хотелось побыстрее закончить этот неприятный разговор. — Девчонку тут свою оставили пожить. Она дочка того самого Джабара.

Архимандрит всплеснул руками:

— Батюшки святы! Оставили? У нас?! Ну, теперь точно папаша раскошелится. Видать, беда и впрямь приключилась, коль сам великий Джабар на поклон пришел.

От нескрываемого удовольствия он потер руки и поспешил к себе в теплую келью, на ходу вынимая стильный мобильник и вызывая кого-то на связь.

12. ЗАХВАТ

Быстро сгущались сумерки. Холодный осенний дождь, зарядив с самого утра, не переставал целый день, загнав в домики и под крыши все живое, что было в скиту и вокруг него. Не было слышно ни птиц, ни зверей. И лишь Врфоломей уже в который раз за этот день стоял посреди дворика, совершенно босой, в одной рубашке, и, глядя куда-то поверх вековых деревьев, нараспев тянул лишь одному ему понятную фразу:

— Ой, жара грядет, жара! Ой, жара грядет, жара…

Мишка в который раз пытался затащить его к себе в домик, где было тепло и уютно. Но, посидев немного и пообсохнув, Варфоломей снова выходил на средину двора и тянул, тянул странную фразу о какой-то жаре, никак не лепившейся к опустившейся на землю промозглой сырости и холоду.