Самарянка

– Хахаля нашла? Пока, значит, Костик в городе копейку зашибает, ты, шалава, мать твою, шуры–муры, разные амуры решила завести?

Грязно выругавшись, он смачно сплюнул на землю густые сопли. Поняв, что дело идет не к добру, Мишка решил немедленно прекратить этот разговор.

– Слушай, во-первых, я не хахаль, а приехал сюда работать…

– Да? – с наглым видом прервал его тот же парень. – Работать? Сюда? И чем же ты работаешь, мастер? Инструмент хоть в порядке? Ксюха, ты проверила?

Вся компания громко расхохоталась.

Мишка опустил флягу и вышел немного вперед. Оксана тут же встала рядом, слегка взяв его под руку:

– Не надо с ними связываться. Пойдемте… Прошу вас…

Нагловатый парень снова расхохотался:

– Так мы еще на «вы»?

– Оставь свои шутки знаешь где? – вспыхнула Оксана. – Человек к тетке Дусе приехал, помогает. Чего привязались?

– Ой, ой, ой! – парень обошел вокруг Мишки, не спуская с него презрительного взгляда. – Это он, что ли, человек? И не стыдно тебе, Ксюха, рядом с этим фраером?

Мишка не испытывал ни малейшего страха перед пьяной компанией. Он не сомневался, что справится со всеми без особых усилий, но не хотел, чтобы по деревне о нем пошла слава приезжего драчуна. Стараясь сохранить спокойный тон, он попытался утихомирить нагловатого незнакомца:

– Слушай, земляк…

– Тамбовский волк тебе земляк, падла! – тот снова резко оборвал его. – И потом порошу на «вы». А то как «тыкну»!

Он замахнулся и попытался ударить Мишку прямо в переносицу. Но эта попытка оказалась настолько неуклюжей, что тот без особого труда перехватил кулак и стиснул его в своей мощной ладони. Глядя в захмелевшие глаза, он начал сжимать сильнее и сильнее, а потом вдруг резко согнул его руку в запястье, как рычаг. От резкой боли парень со стоном упал на колени.

– Отпусти, сломаешь!

– Ничего, – Мишка продолжал держать его кулак, – как сломаю, так и отремонтирую. У меня инструмент в полном порядке. И всегда при мне. Не сомневайся.

Стоявшие на ступеньках магазина дружки сделали движение, чтобы прийти на выручку, но Мишка остановил их одним взглядом: жестким, решительным. Поняв все без слов, они попросили отпустить их собутыльника, беспомощно барахтавшегося на коленях.

– Самбист? Каратист? Да? – парень тер посиневшую руку.

– Артиллерист, – спокойно ответил Мишка и, подняв флягу, спокойным шагом пошел вслед за бледной Оксаной.

– Погоди, Костик вернется, он тебя, фраер, вилами отсюда гнать будет! И с тобой, Ксюха, базар будет! – крикнул им вслед все тот же задиристый парень.

Отойдя немного, Оксана мельком взглянула на Мишку:

– Как вы их, однако…

Никак не отреагировав на похвалу, Мишка предложил:

– Давай на «ты», а? Я ведь тоже деревенский, разным этикетам не обучен. И, кстати, Михаилом меня зовут.

Так они подошли к дому, где жила Оксана. То была обычная хата, сложенная из толстых бревен, со всех сторон законопаченная, а кое-где утепленная толстым шифером. Войдя во двор, Мишка сразу почувствовал идущий изнутри дома запах гари.

– Там, случаем, не пожар? – с тревогой спросил он Оксану.

– То печка у нас такая. Пока разорится – весь дом в чаду. Перебрать бы, да некому. Сам видел, кто у нас в деревне остался, – и она кивнула в ту сторону, откуда только что пришли.

– Это дело тоже поправимое, – Мишка поставил флягу у самых дверей дома.

Оксана впервые посмотрела на него открыто, не пряча своего лица и не краснея. А потом улыбнулась – и на ее щеках появились две ямочки.

9. ПЕТРО

Но ни на следующий день, ни через день Мишке не удавалось покинуть дом Евдокии. Вслед за крышей хозяйка попросила поправить сарай, вычистить колодец, укрепить забор вокруг двора. Если Варфоломей ко всем просьбам относился спокойно и безропотно, то Мишку все это начинало раздражать. Ловя на себе загадочные улыбки Евдокии, ему казалось, что она специально удерживает их обоих возле себя.

– Не ворчи, ворчун, – говорила она, усаживаясь за столом напротив Мишки и наливая ему полную тарелку вкусного деревенского борща. – Вы теперь у меня в послушании. Так-то, отцы и братья! Старец велел держать вас столько, сколько будет нужно. Так что не сопи, а ешь, пока рот свеж.

Но еще через день Мишка не выдержал.

– Нам и впрямь пора назад, – стараясь как можно спокойным тоном умилостивить свою новую хозяйку. – Надо будет – еще придем, пособим. А то уже вся деревня на нас смотрит. Смеется. Скоро по всем хатам пойдем плотничать, мастерить…

– По всем – не по всем, а в одну вы завтра точно пойдете, – рассмеялась Евдокия. – Угадай с трех раз: в чью?

И, уловив в Мишкиных глазах тень смущения, рассмеялась еще больше. Но потом добавила уже совершенно спокойно:

– Надо им пособить, бедуют они сильно. Их батька уж как пять лет бревном придавило. Он на заимках работал, лес валил. Вот и накрыло его сосной. Хоть и жив остался, да что это за жизнь без обеих ног?..

И она горестно махнула рукой.

– Какой мужик был! Теперь ему одна радость – в рюмку носом, а Глаше, жене его, да Ксюхе одно горе. Без мужика-то в доме знамо как…

И она снова махнула рукой.