Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче

Весной, в начальном месяце, в день имо, Ян-ди издал указ[325], который гласил: «[Эти] когурёские ничтожества впали в такое заблуждение, стали так непочтительны, что, собравшись [в районе] между Бо[хаем][326] и Цзе[ши][327], постепенно вгрызлись в пределы между Ляо[си?] и [землями] Е[мэк][328]. Хотя Хань и Вэй неоднократно громили [их] и на время разрушили [это дикое] логово, но прошло несколько лет после [этих] событий, и снова собрались вместе племена и общины (нак). Те, что прежде были подобны стаям /550/ [обитателей] рек (рыб) и лесов (пернатых), теперь так сильно разрослись и размножились, что зарятся на цветущие (т.е. китайские) земли, чтобы отделить их и сделать варварскими. Чем дальше бежит время, тем полнее чаша [ваших] преступлений. Небесный закон [неизменно] карает разврат, поэтому уже видны знамения, предрекающие [вашу] гибель. Нарушая порядок и преступая [законы] нравственности, невозможно достичь цели, и не отпущены дни, чтобы утаить злые намерения и замышляемую измену. Когда передавались высочайшие повеления, никогда [вы] лично их не принимали, и никак [вы] не утруждали себя тем, чтобы лично исполнить свой долг поклонения [своему государю]. Не знали меры и предела, принимая [наших] беглых мятежников; угрожая пограничным землям, [вы] без конца беспокоили [наших приграничных] сигнальщиков. Из-за этого не стало покоя на пограничных землях, а их жители бросили свои занятия. Прежде слабо вас наказывали, и потому [вы] уже выпали из сетей Неб[есного закон]а. Когда [мы] захватили [вас в плен], то простили [вам] смертельную вину, а затем, когда [вы] сдались, [мы] не казнили [вас]. Но вместо того чтобы проникнуться чувством благодарности, [вы] вновь продолжаете злодеяния: вместе с ордами киданей убиваете [наших] морских [пограничных] стражников, следуя примеру мохэсцев, совершаете [грабительские] набеги на Ляоси.

В пределах Чхонгу[329] все исполняют обязанности данников, и со всех берегов Лазоревого моря испрашивают [у нас] Истинное число[330]. Однако [Когурё] неоднократно захватывало эти сокровища и предметы (дани), перекрывало [пути] сообщения, поэтому от жестокостей страдают совершенно безвинные, а преданным [нам людям постоянно] угрожают несчастья. Разве в том состоит исполнение долга слуги, чтобы, когда коляска [императорского] посла /551/ вступает в пределы Хэдона[331] или когда дорога гонца с императорскими указами проходит через окраинные пределы, им преграждали путь и отказывали [в проезде] люди вана, забывая о долге служения своему государю? Если бы это можно было назвать исполнением долга слуги (вассала), то что может быть более нестерпимым?

К тому же [в Когурё] жестоки законы, многочисленны подати и поборы, а всю власть в государстве захватили могущественные сановники и влиятельные роды (ходжок), которые узаконили свои пристрастия (пиджу)[332] и создали свои клики (пондан). Взятки [имеют хождение] как на рынке, поэтому некуда жаловаться на несправедливые обвинения. Ежегодно [на страну] обрушиваются стихийные бедствия и неурожаи, поэтому голодают в каждом доме. Нет перерыва в войнах, как нет конца тяжким повинностям (ёёк), а при переноске [военных] грузов так истощаются силы [людей], что [изможденные] люди валятся в [придорожные] рвы и ямы. Народ страдает и бедствует, но на кого он может опереться? Страна [угнетена] скорбью и страхом и не в состоянии перенести всех бед. Оглянитесь, посмотрите вокруг: каждый исполнен лишь заботой о сохранении [своей] жизни и повсюду тяжко стонут даже малолетние[333].

[И теперь я хочу] обследовать нравы и рассмотреть положение в [ваших] отдаленных пределах, пожалеть людей, спросить с виновных, чтобы [впредь] не пришлось повторить поездки [сюда]. Посему [я] лично привел шесть армий[334] и воспользуюсь девятью установлениями о карательных действиях[335], чтобы спасти тех, кто на краю пропасти, чтобы, следуя небесным повелениям, сейчас же уничтожить нечестивых мятежников и тем продолжить исполнение намерений прежнего [государя].

Сейчас [я] должен отдать [военный] приказ /552/ начать поход — распределить колонны и двинуть их по определенным дорогам, а затем внезапно грянуть в Бохае (Пальхэ) грозовым раскатом грома и пронестись через Пуё [подобно] испепеляющей молнии. И как только [воины] возьмут щиты, наденут латы и трехкратно и пятикратно произнесут боевую присягу грядущей победе, двинемся в путь и начнем бои. Двенадцать армий левой [колонны] выйдут дорогами [через] Лоуфан, Чжанчэнь, Минхай, Гайма (Кэма), Цзяньань (Конан), Наньсу (Намсо), Ляодун, Сюаньту, Фуюй (Пуё), Чаосянь (Чосон), Воцзюй (Окчо), Лолан[336], а двенадцать армий правой [колонны] выступят по дорогам из Няньчаня, Ханьцзы, Хуньми, Линьтуня, Хоучэна, Тиси, Тадуня, Сушэня, Цзеши, Дунши, Дайфана, Сянпина и непрерывными потоками двинутся и соберутся в Пхёнъяне».

Всего [в армии насчитывалось] 1 333 800 человек, а объявлено было о двух миллионах, и еще вдвое было больше [людей], занятых переноской [провианта и грузов].