Самое необходимое

— Сел за руль? Он вел мою машину? Джон Лапойнт вел мою машину, а в ней сидела Салли?

— Ну да, т-т-тот п-парень, — сказал Слоупи, ткнув пальцем в фотографию на водительском удостоверении. — Но п-перед тем, к-как они уселись в нее, он ее п-п-поцеловал.

— Вот как?! — Выражение лица Лестера стало очень спокойным,— В самом деле?

— Н-ну д-да, еще к-как, — сказал Слоупи, и широкая (и довольно сладострастная) улыбка осветила его мордашку.

Мягким, шелковым голоском, совершенно непохожим на его обычный, «а-ну-пошли-ребята», Лестер спросил:

— А она поцеловала его в ответ, а? Как ты думаешь, Слоупи?

Слоупи радостно вытаращил глаза.

— Еще к-к-как! Они ц-ц-целовались вз-з-засос, т-т-тре-нер П-пратт!

— Взасос? — промурлыкал Лестер своим новым шелковым голосом.

— Ага.

— Прямо взасос, — тем же тоном уже почти пропел Лестер.

— Еще б-бы!

Лестер отпустил Слоупедика (как называли его некоторые дружки) и выпрямился. Вена у него на лбу дергалась, как мощный насос. Он ухмыльнулся. Это была неприятная ухмылка, обнажившая, казалось, гораздо больше белых квадратных зубов, чем должно быть у нормального человека Его голубые глаза превратились в узенькие треугольные щелочки. Короткий ежик его волос, казалось, ощетинился иглами во все стороны.

— Т-т-тренер П-п-пратт? — спросил Слоупи. — Что-то не т-т-так?

— Нет, — ответил Лестер Пратт своим новоприобретенным голосом. Усмешка не сходила с его лица. — Ничего такого, что я не мог бы уладить.

В воображении его руки уже сжимались на глотке этого лживого папского прихвостня, этого ловца плюшевых медвежат и чужих девушек, этого говноеда-французика, лягушатника Джона Лапойнта. Этой задницы, выдающей себя за парня. Задницы, обучившей любимую девушку Пратта — девушку, которая лишь чуть-чуть раздвигала губки, когда он, Лестер, ее целовал, — целоваться взасос.

Сначала он позаботится о Джоне Лапойнте. Тут нет никаких проблем. А когда покончит с этим, ему придется поговорить с Салли.

Или еще что-нибудь.

— Нет ничего такого на свете, что я не мог бы уладить, — повторил он своим новым шелковым голосом и сел за руль «мустанга». Машина покорно накренилась, когда двести двадцать фунтов мышц Лестера бухнулись на сиденье водителя. Он включил двигатель, заставил его выдать серию рыков голодного тигра в клетке, а потом с визгом рванул с места. Слоупи, кашляя и театрально утирая пыль с лица, побрел туда, где лежала его роликовая доска.

Воротник майки был оторван начисто и лежал вроде черного ожерелья на выступающих ключицах Слоупи. Он ухмылялся. Он в точности выполнил все, что велел ему мистер Гонт, и это взорвалось, как связка гранат. Тренер Пратт выглядел злее мокрой курицы.

Теперь он мог идти домой и разглядывать свой заварочный чайник.

— Я б-бы т-только хотел п-перестать з-з-заикаться, — заметил он, не обращаясь ни к кому конкретно.

Потом Слоупи вскочил на свою доску и укатил.

15

Шейле пришлось попотеть, соединяя Алана с Генри Пейнтоном — она уже не сомневалась, что потеряла Генри, который, судя по его голосу, звонил крайне возбужденный, и теперь ей придется названивать ему снова, — и когда ей все-таки удалось совершить этот технический подвиг, вдруг загорелся индикатор личной линии Алана. Шейла отложила Незажженную сигарету и ответила на вызов:

— Контора шерифа округа Касл, линия шерифа Пэнгборна.

— Привет, Шейла. Я хочу поговорить с Аланом.

— Полли? — нахмурилась Шейла. Она не сомневалась, что узнала по голосу, кто это, но она никогда не слышала, чтобы Полли Чалмерз разговаривала таким тоном, как сейчас — холодно и сухо, как секретарша при большом начальстве в огромной фирме. — Это ты?

— Да, — сказала Полли. — Я хочу поговорить с Аланом.

— Слушай, Полли, сейчас нельзя. Он сейчас разговаривает с Генри Пейтоном и не...

— Не разъединяй, — оборвала ее Полли, — я подожду.

Шейла начала потихоньку раздражаться.

— Ну... Гхм... Ладно, сделаю, но это не так-то просто. Понимаешь, Алан сейчас... Понимаешь, он на выезде. И мне пришлось отлавливать его для Генри.

— Если ты сумела отловить его для Генри Пейтона, значит, ты можешь отловить его и для меня, — холодно парировала Полли. — Верно?

— Ну, в общем, да, но я не знаю, как долго они будут...

— Мне все равно. Пусть говорят хоть до того, как ад замерзнет, — сказала Полли. — Не разъединяй меня, а когда они закончат, вызови мне Алана. Я бы не стала просить тебя, если бы это не было важным — ты ведь понимаешь это, Шейла, не так ли?

Да... Шейла это понимала. И она поняла еще кое-что: Полли начала пугать ее.

— Полли, с тобой все в порядке?

Последовала долгая пауза. Потом Полли ответила вопросом на вопрос.

— Шейла, ты печатала какую-нибудь корреспонденцию для шерифа Пэнгборна, адресованную в отдел детских пособий Сан-Франциско? Или, может быть, видела, как отправляли конверт с этим адресом?

Красные огни — целая серия вспышек — вдруг зажглись в мозгу Шейлы. Она почти боготворила Алана Пэнгборна, а Полли Чалмерз в чем-то его обвиняет. Она не представляла, в чем именно, но прекрасно умела улавливать обвинительные нотки в голосах — она отлично их знала.