Самое необходимое

— О нет, думаю, что понимаешь, — ответила она. Голос ее становился все глуше, разбирать слова было все труднее, и Алан понял, что если она еще не плачет, то скоро начнет. — Как тяжело открывать, что совсем не знаешь человека, которого, думала, что знаешь. И как тяжело понимать, что лицо, которое, думала, ты любишь, — всего лишь маска.

Что-то знакомое... И теперь он уже знал, что именно. Это было как в тех ночных кошмарах, которые приходили к нему после гибели Анни и Тодда, — кошмарах, в которых он стоял на обочине и смотрел, как они проезжают мимо в «скауте». Они ехали к смерти. Он знал это, но ничего не мог изменить. Он пытался махать руками, но руки становились слишком тяжелыми. Он пытался крикнуть и не мог вспомнить, как открыть рот. Они ехали мимо него так, словно он был невидим, и сейчас было то же самое — как будто он каким-то жутким образом стал невидим для Полли.

— Анни... — Он с ужасом сообразил, чье имя произнес, и запнулся. — Полли. Я не знаю, о чем ты говоришь, Полли, но...

— Ты знаешь! — вдруг закричала она. — Не смей говорить, что не знаешь, когда ты знаешь! Почему ты не мог подождать, пока я сама не скажу тебе, Алан? А если уж ты не мог подождать, почему не спросил? Почему должен был делать все у меня за спиной? Как ты мог это делать у меня за спиной?

Он крепко зажмурился, пытаясь остановить бешеную скачку мыслей, но это не помогло. Вместо этого в мозгу возникла отвратительная картина: Майк Нортон из «Джорнэл регистр» в Норвее склонился над газетным сканнером и яростно стенографирует разговор.

— Я не знаю, что, ты думаешь, я сделал, но ты явно ошибаешься. Давай сядем вместе, поговорим и...

— Нет. Я не думаю, что смогу видеться с тобой, Алан.

— Сможешь. И увидишься, я буду...

И тут встрял голос Генри Пейтона: «Почему бы тебе не сделать это прямо сейчас, пока он не стал нервничать и не решил навестить родственников в Драй-Хампе в Южной Дакоте?»

— Что ты будешь? — между тем спрашивала она. — Что ты будешь?

— Я просто кое-что вспомнил, — медленно произнес Алан.

— Ах, вспомнил? Случайно не про письмо, которое ты написал в начале сентября, а, Алан? Не про письмо ли в Сан-Франциско?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Полли. Я не могу сейчас приехать, потому что произошло непредвиденное в... в другом месте. Но позже...

— Алан, ты что, не понял? — Она говорила сквозь всхлипывания, которые должны были делать ее речь невнятной, но почему-то не делали. — Нет никакого позже и больше не будет, ты...

— Полли, пожалуйста...

— Нет! Оставь меня в покое, слышишь? Оставь меня в покое, ты — вечно все разнюхивающий, сующий нос в чужие дела сукин сын!

Бинк!

И Алан вдруг услышал длинный гудок открытой телефонной линии. Он оглянулся на перекресток Мейн- и Скул-стрит как человек, не знающий, где он находится, и понятия не имеющий, как он здесь оказался. Взгляд его приобрел отрешенно-удивленное выражение, какое бывает у боксеров за несколько секунд до того, как у них подгибаются колени и они падают ничком на ринг — как в долгую спячку.

Как это все случилось? И как могло все случиться так быстро? Он даже представить себе не мог. Весь город, похоже, слегка рехнулся на прошлой неделе... И теперь Полли тоже заразилась.

Бинк!

— М-м... шериф? — Это был голос Шейлы, и Алан по ее приглушенному, сочувственному голосу понял, что она прослушала по крайней мере часть его разговора с Полли. — Алан, вы здесь? Ответьте?

Неожиданно он ощутил сильнейшее желание вырвать микрофон из гнезда и зашвырнуть его в кусты на обочине дороги. А потом уехать прочь. Куда угодно. Просто перестать думать о чем бы то ни было и ехать куда глаза глядят.

Вместо этого он собрал все свои силы и заставил себя думать о Хью Присте. Это была его обязанность, поскольку теперь выходило, что, быть может, именно Хью спровоцировал гибель двух женщин. Сейчас его дело — Хью, а не Полли, и... он испытал огромное облегчение, спрятавшись за него.

Он нажал на кнопку «передача».

— Я здесь, Шейла.

— Алан, я, кажется, потеряла связь с Полли. Я... м-мм... Я не хотела подслушивать, но...

— Все в порядке, Шейла; мы закончили (в этом было что-то жуткое, но он запретил себе сейчас думать про это). Кто там есть рядом с тобой прямо сейчас?

— Джон возится с бумагами, — сказала Шейла с явным облегчением от перемены темы. — Клатт дежурит на патрульной. Судя по его последнему сообщению, где-то в районе Касл-Вью.

— Ладно. — Лицо Полли, искаженное чужеродной злобой, попыталось всплыть перед его мысленным взором. Усилием воли он отогнал видение и снова сосредоточился на Хью Присте. Но на одно кошмарное мгновение все лица вдруг исчезли, и перед ним открылась жуткая пустота.

— Алан? Вы здесь?

— Да. Где же мне быть. Свяжись с Клаттом и скажи, чтобы он подъехал к дому Хью Приста, в конце дороги на Касл-Хилл. Он знает, где это. Думаю, Хью на работе, но если он вдруг взял отгул, я хочу, чтобы Клатт задержал его и привез на допрос.

— Поняла, Алан.