Самое страстное перемирие

Это слово застряло во рту как камень. Никос понял, что никогда бы не подумал так о беременности. Отнюдь нет. После первого потрясения он был бы доволен, горд. Даже в восторге. Мысль о том, чтобы начать новую жизнь с Кейт, стать отцом, не давала ему покоя, он ждал этого, как захватывающего приключения, в которое не терпится отправиться. Несколько недель назад он был уверен, что Кейт отреагирует точно так же.

Никос с горькой обидой увидел, что его снова предала женщина, которую он любил. Его мать отвергла его как сына — теперь Кейт отвергала его как отца.

Ему следовало бросить эту тему, уйти, перенести обсуждение на другое, более подходящее время. Но почему-то он не смог. Его гордость не позволила ему.

— Могу я спросить, почему ты сочла это катастрофой?

— Что ж, это очевидно, не так ли?

— Не для меня.

— Я бы никогда не смогла справиться с ребенком, помимо всего прочего. — Она тяжело вздохнула. — Теперь, когда папы… больше нет, мне придется взять на себя управление бизнесом, сосредоточиться на заботе о моей матери. Я нужна ей сейчас больше, чем когда-либо.

— А наша семья? Если я могу говорить о нашей семье… — Он кивнул на тестовую палочку, брошенную на роскошный кремовый ковер. — Это ничего не значит?

Кейт устало покачала головой:

— Послушай, я не могу сейчас этого сделать, Никос. Просто будь счастлив, что я не беременна, и оставим все как есть.

И что-то внутри Никоса сломалось.

— Поверь мне — я счастлив!

Он оттолкнул ее руку.

— Без сомнения, ты испытываешь облегчение оттого, что я не испорчу драгоценную кровь О'Конноров своими низкими генами, но позволь мне сказать тебе вот что. — Он указал пальцем на то место, где Кейт стояла как вкопанная в потрясенном молчании. — Я рад, что ты не беременна, потому что я не хотел бы, чтобы у моего ребенка была такая мать, как ты!

— Никос!

— Я серьезно, Кейт. — Огонь гнева охватил его, звенел в ушах и жег кожу. — Ты можешь думать, что ты лучше меня. Все это… — он указал на роскошную комнату с огромными окнами, из которых открывался панорамный вид на Сентрал-парк и горизонт Нью-Йорка, — делает тебя лучше во всех отношениях. Что ж, позволь мне кое-что тебе сказать. Ты ошибаешься. Возможно, я не из обеспеченной семьи и не получил такого изысканного воспитания, каким можешь похвастать ты, но знаешь что?

Я рад. Потому что у меня есть кое-что более важное — принципы, честь и честность.

— А ты думаешь, что у меня всего этого нет? — Ее голос был очень тихим.

— Я думаю, ты упустила из виду главное, Кейт. Ты не можешь видеть то, что находится прямо перед тобой.

— Что именно?

— Ты не можешь понять, что ты не более чем избалованная маленькая девочка любящих папы и мамы. Мамы, которая манипулирует тобой. Я не знал твоего отца, но…

Кейт издала тихий звук, похожий на жалобное ворчанье раненого животного. Ее рука нащупала комод рядом с ней.

— Не смей проявлять неуважение к моему отцу!

Никос замер, видя, что ей нехорошо. Он понизил голос:

— Я хочу вот что сказать: если он был тем отличным парнем, о котором ты говоришь, он не заслужил таких жену и дочь, как вы.

Между ними воцарилась тишина, острая, как зазубренное стекло. Кейт ошеломленно отступила назад.

— Теперь я вижу, что женщины, которую я встретил на Крите, женщины, в которую влюбился, на самом деле никогда не существовало, — безжалостно продолжил Никос. — Она была фальшивой. Ты просто развлекалась, прежде чем решиться выйти замуж за богатого банкира из хорошей солидной американской семьи. Я прав?

Глаза Кейт лихорадочно бегали по его лицу.

— Если ты действительно в это веришь, Никос, то ты меня совсем не знаешь.

— Нет? — Он не проявил к ней пощады. — Или столкнуться с правдой больно, Кейт?

— Больно, Никос…

Ее простое заявление, измученное выражение ее лица почти обманули его. Почти.

Но внезапно Кейт собралась, подошла к двери и распахнула ее из последних сил.

— Убирайся.

— Очень хорошо.

Он был рядом с ней. Когда она отказалась смотреть на него, он протянул руку, осторожно приподнял ее подбородок кончиком пальца и стал искать ее взгляда. Его сердце почти перестало биться.

— Но чтобы ты знала, Кейт, если я уйду сейчас, больше не вернусь.

Он ждал, затаив дыхание в груди. Ждал, что Кейт что-нибудь скажет, что-то сделает, чтобы остановить его.

Но вместо этого она промолчала. Тишина давила на него все сильнее с каждой секундой.

— Если я уйду сейчас, наши отношения закончатся.

Он дошел до сути, желая убедиться, что она все поняла.

И когда Кейт взглянула на него, он увидел правду, услышал слова до того, как они были произнесены.

Ее нижняя губа дрогнула, голос надломился, но глаза были как камень.

— Наши отношения уже закончились, Никос.

С тех пор прошло три года, но теперь, глядя на Кейт, Никос знал, что разочарование того дня по-прежнему живо. Взгляд этих зеленых глаз, ее дыхание на его щеке, эти мягкие, сексуальные губы — и он снова перенесся в то время. Теперь он был старше и определенно богаче, но в том, что касалось Кейт, он не стал мудрее.