Самое ужасное путешествие

Весь этот день (26 июля) мы при очень скверном освещении блуждали среди валов сжатия, стараясь пробраться к склонам горы Террор. Температура понизилась с – 29° до – 43 °C. «Несколько раз мы ступали на плохо присыпанные снегом трещины среди выметенного ветром льда. Но это нас не остановило, мы продолжали идти на ощупь, обходя плотные ледяные склоны и выбирая глубокий снег с прочной коркой – такой всегда накапливается в ложбинах между ледяными валами. Не было ни света, ни каких-либо примет местности, которые могли бы служить ориентирами, если не считать расплывчатых туманных очертаний склонов впереди, беспрестанно меняющихся; что это за склоны, на каком расстоянии находятся – невозможно было определить. То ли мы приближаемся к обрывистому склону невдалеке, то ли к пологому склону горы Террор, за много километров отсюда. В конце концов мы стали руководствоваться уже только слухом и ощущением снега под ногами: и звук шагов, и прикосновение ног к снегу много говорят о том, нет ли поблизости трещины, не подстерегает ли опасность. Так мы и шагали в темноте, надеясь, что по крайней мере держимся нужного направления»[15]. И все же мы угодили в зону трещин, окончательно сбившись с пути, и поставили лагерь. «Во всяком случае мы, наверное, ушли с участка сжатия», – сказал Билл. Ничуть не бывало: всю ночь слышно было, как трескается лед, словно кто-то бьет в пустой бочонок.

Назавтра гвоздем дня стала живописная шапка Бёрди. Я слышал, как за несколько дней до нашего старта он спросил Скотта: «Как вам нравится это приспособление в качестве шляпы, сэр?» – держа его так, как знаменитая модистка Люсиль, когда она демонстрирует свою последнюю парижскую модель. Рассмотрев внимательно шапку, Скотт промолвил: «Я вам отвечу, когда вы вернетесь, Бёрди». Это было замысловатое сооружение со множеством наносников, пуговиц, завязочек. Бёрди рассчитывал пользоваться ими применительно к ветру, как если бы он ставил паруса на судне. Перед этим и другими походами каждый из нас, не щадя времени и сил, с помощью несессера с принадлежностями для шитья воплощал в походной одежде свои идеи об ее усовершенствовании. В готовом виде она выглядела на одних – на Билле, в частности, – элегантно, на других, к примеру на Скотте и старшине Эвансе, сидела мешковато, на Отсе и Боуэрсе казалась сшитой наспех, на иных и того хуже, не буду называть имен. Шапка Бёрди, едва обледенев, стала никуда не годной.