Самое важное

Он брел, плелся, волочился, полз из последних сил. Его путь петлял и извивался, словно змея в предсмертной агонии. Два шага вперед, один назад. Два шага назад, один вперед. Десять по кругу. Пятнадцать треугольником.

Наконец, он достиг запретных врат. Последний рывок отделял его от величия. Один шаг для любого эльфа, но для напуганного мальчишки, в которого превратился Ферран, это был громадный, невозможный прыжок.

Ему надо было избавиться от страха, вымести из головы весь мусор. Охотник попытался отвлечься. Он закусил губу. Пересчитал языком зубы. Пошевелил ушами. Помахал бровями. Попробовал достать нижней губой до носа. Помножил в уме сорок три на семь и не смог вычислить ответ. Начал зачитывать наизусть кодекс охотника на демонов.

Он должен был пройти по дороге с улыбкой на устах и гордо поднятой головой, без унизительной поспешности или нерешимости. Ради своей чести.

Он преодолел долгий тернистый путь, чтобы здесь и сейчас победить самого себя и завоевать мир. Он охотник на демонов. И ничто, — ни ворота, ни дороги, ни грозные повелители Пылающего Легиона, — не смеет становиться между ним и его походом в деревню! Прочь страх! Прочь нелепые предрассудки!

Он знал, как сделать последний шаг. Он делал этот шаг раньше. Он сможет!

Он не смог.

Бой за звание чемпиона завершился досрочно сокрушительным нокаутом. Чистую победу в первом же раунде одержали Ворота.

День было уже не спасти. Ферран склонил голову, подчиняясь неизбежному. По всему телу разливалось приятное чувство унизительного облегчения и апатичной безответственности. Позор был настолько велик, что расстраиваться уже не имело смысла. Охотник знал, что долго эти ощущения не продлятся, но в данный момент его ничего в жизни не волновало.

Много часов спустя Келек возвращался домой пешком. Он любовался огромной луной, вдыхал свежий ветер полной грудью и весело размахивал сумкой с образцами крови зараженных фурболгов.

На входе во двор он споткнулся о темную кучу и чуть не упал в сугроб. На проверку кучей оказался его брат.

Ферран выглядел убогим и растерянным. У Келека сердце разрывалось от сочувствия. Он с трудом подавил порыв обнять непутевого брата и прижать к груди. Охотник предпочитал, чтобы никто не заострял внимания на его провалах. Жалость приводила его в бешенство, поэтому друид запрятал сострадание куда подальше и спросил небрежным тоном:

— Как жизнь?

— Бывало и лучше, — пробурчал Ферран, и добавил: — Я не смог.

— И что собираешься делать?

— Не знаю. Просто буду сидеть в снегу, пока не замерзну насмерть, а потом беспомощно наблюдать из мира духов, как тигры Лиренны разрывают мое тело на части.

— Жалкое зрелище.

— Эй, не надо меня судить.

— Прости, — хмыкнул Келек, — Это ведь главное, чего ты боишься в жизни.

— Я не боюсь.

Ферран встал и стряхнул с себя снег.

— Я ничего не боюсь.

— Выйдешь за ворота?

— Завтра. Обещаю.

— Конечно.

Братья зашли в дом. Ферран поставил чайник на огонь. Келек забросил вещи в кабинет и поставил свежие цветы в вазу. Чаепитие прошло в гробовом молчании. Охотник был не в настроении для беседы, а друид не знал, как к нему подступиться.

Вечерняя трапеза готовилась в столь же мрачной и напряженной атмосфере. Ферран пережарил рыбу, Келек не доварил лапшу. По поводу приправ к рису возникла тихая, но жестокая перепалка, кончившаяся тем, что добавлять вообще ничего не стали. Чтобы справиться с бобовым супом пришлось заключить перемирие и вместе биться над поваренной книгой. Наконец, еда была готова. Братья составили из столовых приборов гармоничную композицию и, утомленно вздохнув, стали ждать Лиренну.

Она вернулась домой в прекрасном расположении духа, не стала никого ругать и не обратила внимания на кислые физиономии мужчин. Эльфийка раскидала оружие по комнате, еле-еле стащила с ног тесные сапоги, потом всплеснула руками, шлепнулась на пол и начала уплетать ужин с солдатской жадностью. Она с хлюпаньем ела лапшу, нахваливала поваров, рассказывала всякие шутки-прибаутки и смеялась от души.

Эльфы подозрительно косились на неё. За стеной веселья крылась какая-то ловушка. Беспечное щебетание должно было притупить бдительность, чтобы замечтавшиеся жертвы не заметили капкана под снегом.

Лиренна слопала подряд чашу супа, две миски с лапшой и тарелку рыбы. А потом вдруг невинно пролепетала:

-Между прочим, дорогой, у меня для тебя отличные новости. Вся деревня придет на нашу трехдневную вечеринку, на весь уик-энд. Может, даже кое-кто из Круговзора подтянется. Двадцать-тридцать ребят, не больше.

— Что?! — одновременно спросили Келек и Ферран. Друид выронил макаронину изо рта. Охотник поперхнулся и закашлялся.

— У нас будет вечерника? — прохрипел он.

— Теперь будет, — ответила Лиренна.

— Как это случилось? — спросил Келек.

— Ну, дай подумать. Я пригласила пару друзей: Джерона, Натериля, Грума, Сиурану. Они сказали своим друзьям, те сказали своим, и пошло-поехало. Сарафанный телеграф в действии. Теперь все в округе знают: «Если хочешь оттянуться, езжай к Лиренне и Келеку в Деревню Звездопада». Кстати, Вунд пришел в восторг по поводу всей затеи. Он один приведет дюжину эльфов!