Самородок

– Нет. Обиды совершенно нет, как нет и трагедии. В этом есть здравый смысл: Тумлук полюбил Кэлену. Он натосковался без женщины. В свете обычаев чукчей и того доброго, что он для нас сделал, его просьба естественна. Так, Лиза?

– Да, так. У нас есть дружественные семьи, где мужчины обмениваются жёнами на определённый срок. Даже если потом рождаются дети, им радуются и воспитывают как своих. Мужчины в этом случае считают друг друга братьями и всегда помогают и выручают друг друга.

– Теперь надо учесть, что Тумлук имеет дочь. Ей нужна мать. А Кэлена хочет иметь прочную семью и детей. Она просила меня о ребёнке, но я считал себя не в праве. Ну а я не могу жить с ней дальше, как ни в чём не бывало. Надеюсь, Михаил, ты меня понимаешь. Я не чукча. Могу понять, но вычеркнуть из памяти не могу.

– Я не понял бы тебя, если бы ты поступил иначе. А сейчас давайте спать. Завтра выслушаем Кэлену, узнаем, что скажет Тумлук, и двинемся в путь.

– Вы спите, а я расстанусь со своими иллюзиями. – И он снова ушёл в темноту.

* * *

С рассветом все были в сборе. Кэлена и Тумлук о чём-то смущённо шептались. Лиза, Михаил и Лев были одеты в тёплые дорожные одежды.

– Кэлена, Тумлук, мы решили ехать сегодня утром. Ты, Кэлена, решай, как тебе поступить и где тебе жить. Я поясню, – сказал Лев. – Ты можешь остаться здесь и быть женой Тумлуку и матерью Анкаун. Если по какой-либо причине тебя это не устраивает, мы доставим тебя в стойбище Кулила. Жить с нами ты больше не можешь, потому что я не могу тебя принять, Кэлена. Это теперь по нашему обычаю. Вот так.

– Тумлук, я возьму тебя в мужья. Ты согласен?

– Да, Кэлена, я согласен. Я не надеялся. Я очень хотел этого.

– Ты слышишь, Лёва. Он будет моим мужем. И девочку нашу я люблю. Я давно хотела настоящего мужа чавчу. Я не хочу в стойбище. Здесь мы сами хозяева. Тумлук имеет ребёнка, значит, у меня будут дети. Он сделает мне ребёнка, и я буду настоящей женщиной. Спасибо тебе, Лёва. Ты очень хороший. Ты отпустил меня, и ты не сердишься, правда?

– Я не сержусь. Я желаю вам счастья, Кэлена.

Все зашевелились, засобирались. И вскоре Кэлена и Тумлук махали руками вслед уезжающим.

Лёва поспешил вперёд, никого не ожидая. Встречный ветер и быстрое движение уносили все неприятные думы и обновляли душу. А на душе у него было погано. По-человечески он понимал Кэлену. Но ему было обидно за себя. Он был уверен, что соединяющие их с Кэленой узы если не любовь, то близкое к тому чувство. А на поверку оказалось, что их совместная жизнь была просто временным обоюдовыгодным союзом двух одиноких людей. И как только представился более выгодный и более подходящий в национальном отношении вариант, стабильный вариант устройства жизни, Кэлена ушла. Лев чувствовал себя просто использованным и отброшенным за ненадобностью. И от этого ему хотелось убежать. Он намного опередил Михаила и Лизу. Когда прибыл на Горячии ключи, то поставил оленя на отведённое для него место, бегом побежал к бассейну, в котором они купались. Снял одежду и плюхнулся в воду. Он ощутил радость и очищение не только от накопившейся за это время грязи. Ему хотелось промыть всего себя изнутри. Намывшись, он переменил одежду и сразу взялся за стирку. Когда приехали Михаил и Лиза, он развешивал её для просушки.

Лиза трогательно ухаживала за Михаилом. Впрочем, и Лёве оставалось от её щедрости. Она вымыла Михаила в бассейне. Сделала ему удобную мягкую постель, уложила его. Затем приготовила вкусный ужин и накормила своих подопечных. После ужина они сидели втроём у костра, пили чай, каждый думал о своём.

Лёва запретил себе думать о Кэлене. Но и свою московскую жену он теперь не вспоминал, не просил у неё прощения. Он думал о том, что свободен от любых обязательств. Жизнь можно начинать с чистого листа. А Кэлену он внутренне благодарил. Она, как это ни странно, дала ему уверенность, что он вполне полноценный мужчина. В нём нет ущербности, которой его часто корила жена. И, поняв это, он с надеждой смотрел в будущее. И сейчас, сидя у костра, он наслаждался спокойным вечером и обществом друзей. Он полюбил Чукотку и вполне мог остаться здесь навсегда.

Лиза тихо радовалась, что у её малыша есть живой отец. Михаил смотрел на Лизу и ощущал её матерью своего ребёнка. Он близко придвинулся к ней, прижался к её спине, охватил руками и слегка упёрся подбородком в плечо.

– Ой, – сказала Лиза удивлённо, – он толкнулся.

И Михаил ощутил, как кто-то изнутри легонько стукнул Лизу. Впечатление от этого было настолько неожиданным и радостным, что Михаил тоже сказал: «Ой!» И дальше они сидели тихо, ожидая нового более сильного толчка. Но его почему-то не было. Очевидно, ребёнок просто дал знать, что он есть, и тут же заснул, умиротворённый тихим вечером и покоем.

Преступление