Самоубийство

не может быть без другого; ибо самоубийство есть просто форма, которую неизбежно принимает каждая из

них в известных частных условиях и которая не может не проявляться.

Но, скажут нам, эти различные течения могут обусловливать самоубийства только в том случае, если они

доведены до крайности; но разве невозможно сделать так, чтобы они повсюду приобрели одну и ту же

умеренную интенсивность? Стремиться к этому значило бы желать, чтобы условия жизни стали повсюду

www.koob.ru

одинаковыми: это и невозможно, и нежелательно. Во всяком обществе встречаются отдельные группы, куда

коллективные переживания проникают, только видоизменившись. Для того чтобы какое-либо течение имело

по всей стране известную интенсивность, необходимо, чтобы в одних местах оно превышало, в других же не

достигало среднего уровня.

Но эти отклонения в ту или иную сторону не только неизбежны: они, в известной мере, и полезны. В самом

деле, если наиболее распространенное состояние вместе с тем является и таким, которое лучше всего

соответствует наиболее обычным условиям социальной жизни, оно не может согласоваться с иными

условиями; а общество тем не менее должно иметь возможность приспособляться как к первым, так и ко

вторым. Человек, у которого жажда деятельности никогда не может превзойти среднего уровня, не может

устоять в положениях, требующих исключительных усилий. Точно так же общество, где интеллектуальный

индивидуализм не мог бы достигнуть своих крайностей, не было бы способно стряхнуть с себя иго традиций и

обновить свои верования, даже когда это становится необходимым. И обратно, там. где такое же состояние

умов не могло бы, в известных случаях, достаточно ослабнуть и дать дорогу противоположному течению, что

сталось бы там в военное время, когда пассивное повиновение является первым долгом? Но для того, чтобы

эти формы деятельности могли проявиться, когда они необходимы, надо, чтобы общество не обесценило их

окончательно. Поэтому неизбежно, чтобы они имели свое место в общественном существовании; чтобы были

как сферы, где культивируется дух непримиримой критики и свободного исследования, так и другие —

например, армия, где сохраняется почти в полной неприкосновенности древняя религия авторитета. Без

сомнения, в обычное время действие этих очагов не должно распространяться за известные пределы; так как

чувства, вырабатывающиеся в них, соответствуют особым условиям, то является существенным, чтобы они не

обобщались. Но если важно, чтобы они оставались локализированными, не менее важно, чтобы они

существовали. Эта необходимость окажется еще более очевидной, если принять во внимание, что общества не

только должны справляться с различными положениями в течение одного и того же периода, но, кроме того, не могут вообще сохраняться, не преобразуясь. Нормальные пропорции индивидуализма и альтруизма, соответствующие современным нациям, не остаются неизменными на протяжении даже одного столетия.

Будущее не было бы возможным, если бы его зародыши не были даны в настоящем. Для того чтобы какая-

либо коллективная тенденция могла ослабеть или усилиться в своем развитии, она не должна быть

зафиксирована раз навсегда в единственной форме, не поддающейся изменению; она не была бы в состоянии

варьировать во времени, если бы она не представляла никаких вариаций в пространстве.

Разновидности коллективной печали, производные от установленных нами трех моральных состояний, не

лишены своего права на существование, если только они не чрезмерны. Ошибочно думать, чтобы

беспримесная радость была нормальным состоянием человеческого самочувствия. Человек не мог бы жить, если бы печаль не имела над ним никакой власти. Существует много страданий, приспособиться к которым

можно, лишь полюбив их, и удовольствие, получаемое при этом от этих страданий, конечно, носит оттенок

меланхолии. Меланхолия поэтому бывает болезненным состоянием лишь в том случае, когда она занимает

слишком много места в жизни; но не меньшую ненормальность представляет и случай ее полного отсутствия.

Нужно, чтобы стремление к веселому раздолью умерялось противоположным стремлением, и только при этом

условии радость не перейдет границ и будет в гармонии с реальной действительностью. Это имеет силу не

только по отношению к индивидуумам, но и по отношению к общественному целому. Слишком веселая

мораль бывает моралью разложения; она пригодна лишь для народов, вступивших на путь упадка, и только у

них одних можно ее встретить. Жизнь часто тяжела, часто обманчива или пуста. Необходимо, чтобы

коллективное чувство отразило и эту сторону существования. Поэтому наряду с оптимистической струей, заставляющей людей смотреть на мир с доверием, необходимо и противоположное течение, без сомнения, менее сильное и менее распространенное, чем первое, но могущее, однако, отчасти парализовать оптимизм; ибо ни одна тенденция не в состоянии сама положить себе границ, но может быть ограничена лишь благодаря

существованию другой тенденции. Некоторые данные показывают даже, что, по-видимому, наклонность к