Самозащита без оружия

Обычно базовая эмоция человека постоянно присутствует у него на лице. «Жертва» сама провоцирует нападение своим внешним видом. Возвращаясь к виктимологии (см. выше), – если профессиональный гопник выбирает на кого напасть, а на улице три человека, и у одного на лице базовая эмоция «радость», у другого – «гнев», у третьего – «печаль», на кого он скорее всего захочет напасть?

В речи «жертвы» много «пассивного залога» – не «я еду», а «меня везут». Не «я живу», а «со мной происходит». Активности мало. Как и ответственности за свою жизнь, свои поступки. То есть не «тут образовалась пробка, и я застрял», а «я поздно выехал, и угодил в пробку». «Жертву» также можно сравнить с ребенком.

Жертвы без преследователя не бывает!

Тем более что роли могут быть ситуативными. Скажем, человек – начальник отдела. «Дрючит» подчиненных. Они – жертвы. Он – преследователь (пусть и с благими целями – повышение дохода фирмы). После обеда его вызывает к себе генеральный директор, и уже он жертва, а «гендир» – преследователь.

Потом он приходит домой и видит, что жена орет на сынишку. Кто тут преследователь, а кто жертва? Отец заступается за сына – теперь он спаситель – и орет на жену. Жена превращается в жертву, и уже мальчик (спаситель) говорит отцу (преследователю), чтобы он не ругался на маму.

Как видите, роли могут меняться ежесекундно, и треугольник может вращаться с бешеной скоростью аки пропеллер.

У «преследователя» базовая эмоция – гнев. Жесты рубящие. Фразы – «Я сказал!», «Будет так!». Любит «отжимать», «прогибать». Он на все смотрит от первого лица – с точки зрения своего «я».

У «спасителя» – гордость (он же спаситель!). Типичные фразы «Давайте разберемся», «Не стоит сразу так однозначно». У него эмпатичное отношение – он старается поставить себя на место «жертвы», увидеть все с ее точки зрения…

Ну а сама «жертва» смотрит на себя со стороны, как бы с точки зрения другого человека.

Но это все, в общем, бытовые случаи, и мы не будем в них углубляться. Мы говорим об уличных, экстремальных ситуациях.

Например, всем известная картина – на обочине стоит машина с открытым капотом (и/или багажником), а рядом мечется и заламывает руки беспомощная блондинка (жертва). Конечно, в большинстве мужчин тут же пробудится (или возбудится) спаситель. Но иногда такая блондинка с машиной могут быть приманкой – как картонная утка для селезня на охоте. То есть преступники осознанно включают в мужчине роль спасителя.

Ну или ничего не подозревающий человек идет себе по темной улице, и видит, как щуплый негодяй в проулке тащит куда-то роскошную женщину. Человек тут же представляет себя в образе благородного спасителя и летит Бэтменом на помощь. Чтобы вдруг увидеть за углом еще двоих амбалов-преследователей. Тут-то человек и понимает, что на самом деле жертва – он, а не женщина, но уже поздно…

(Бывает и на работе, что сотрудница хлопает глазками и просит помочь, так как якобы ничего не понимает – «джентльмен» на это «ведется» и выполняет ее задание.)

«Что же этим хочет сказать автор? – спросите вы. – Перестать джентльменствовать?»

Автор по крайней мере хочет сказать, что решать вам и что «предупрежден – вооружен». И помните, что полно случаев, когда мужчина вступался на улице за случайную прохожую, которую еще неизвестно за что били – может, и за дело (обокрала, подставила, заразила), прохожая сбегала, он попадал под раздачу и становился инвалидом. На всю оставшуюся жизнь. И абсолютно никакой благодарности. За что?

Второй момент касается вас – ни в коем случае не показывайте свой страх. Мы так устроены, что страх оппонента включает в агрессоре роль преследователя (даже если это спонтанный конфликт и изначально у него такой цели не было). Особенно если это эпилептоид.

Нельзя оправдываться – это тоже включает роль жертвы, а у собеседника – роль преследователя. Кстати, более-менее опытный гопник специально и осознанно стремится заставить человека оправдываться – именно поэтому. Конечно, гопник не читал сочинения гг. Карпмана или Юнга (он, кроме Азбуки, вообще ничего не читал), но он делает то, что нужно. Для того чтобы вогнать человека в роль «жертвы», используются сакраментальные вопросы:

– А че ты так дерзко разговариваешь? (Человек начинает оправдываться, что нет, не дерзко, вам показалось.)

– А че, тебе впадлу мне руку пожать?

– А че, тебе впадлу со мной разговаривать?

Ну или более тонко:

– Я же к тебе по-нормальному подошел, без «наезда»; я же тебе ничего такого не сказал? Ничего. Я же с тобой по-человечески, по-братски, а ты мне как отвечаешь?

В жизни человека часто пытаются заставить испытывать чувства вины и/или стыда, чтобы им манипулировать. Как в фильме «Москва слезам не верит»:

– Да ведь он же узнает!

– К тому времени он передо мной извиняться будет!

– За что?

– К тому времени будет за что!