Самозванка (дореволюционная орфография)

– Да… И хочу быть вашею подругою… Будемъ съ сегодняшняго дня говорить другъ другу „ты“, но только тогда, когда мы одн… Я не выдамъ твоей тайны, будь Васею предъ всми, кром меня и твоей матери, будь наслдникомъ бабушкинаго богатства…

– Ахъ, зачмъ мн оно? – сказала Вра. – Я не хочу его, не хочу!… Ужъ теперь, ничего еще не видя, я такъ много горя видла отъ этой жажды къ деньгамъ, а что же дальше будетъ?

– Дальше будетъ наслажденіе этими деньгами… Ты еще не знаешь, что могутъ дать деньги, не знаешь силы ихъ, не знаешь и тхъ радостей, которыя даютъ деньги…

– Вотъ и мама мн говоритъ это постоянно, но я, должно быть, дурочка, я не понимаю этого… Ну, что же дадутъ он?… Ну, будетъ у меня много платьевъ, бархатъ, шелкъ, кружева, вещи дорогія, на дорогихъ лошадяхъ я поду, въ большихъ комнатахъ буду жить, такъ разв это счастье?… Нтъ, не думаю…

– He только это, Вра, хотя и это очень хорошо! – авторитетно проговорила Настенька. – Деньги дадутъ силу, а сила хорошая вещь, Вра!… Да, ты поймешь это потомъ… Говорятъ, что волкъ, попробовавшій человческаго мяса, не хочетъ уже другого и ищетъ только человка; такъ вотъ и человкъ: разъ попробуетъ онъ сладости отъ денегъ, какъ полюбитъ ихъ и – все, все готовъ сдлать, чтобы имть эти деньги!… Да вотъ теб примръ: ко мн сватался женихъ, мн онъ очень нравился, я любила его и хотла идти за него, и была бы счастлива, но онъ не женился на мн потому, что у меня мало денегъ, – ему отецъ не позволилъ… А вотъ другой примръ: у насъ сосдка есть, бдная вдова, у нея сынъ, единственный сынъ, любитъ она его, а онъ въ чахотк. Доктора говорятъ, что если его повезти за границу – онъ выздороветъ, будетъ живъ отъ тамошняго воздуха, отъ какихъ-то тамъ купаній, а мать не можетъ везти его, – она бдная; представь же, какъ она должна страдать!…

Вра слушала внимательно. Ей ужъ много и очень часто говорили о сил денегъ, но она все еще не вполн понимала эти соблазнительныя рчи.

„Если не женился на теб женихъ твой изъ-за денегъ, такъ, значитъ, онъ не любилъ тебя, а сынъ этой вдовы проживетъ посл поздки лишнихъ два-три года, такъ изъ-за этого нтъ еще нужды такъ любить деньги и желать ихъ… Быть можетъ, этому сыну лучше будетъ, если онъ умретъ… Право, тяжело и плохо жить на свт, умереть лучше…“

Такъ думала Вра, но сказать не смла.

„Быть можетъ, это глупо, или оскорбитъ Настю, лучше я не скажу…“

А Настя продолжала соблазнять ее, рисуя картины заманчивой, полной блеска и радости, жизни съ деньгами.

– И ты будешь имть эти деньги, Вра, – говорила она, – ты и имешь ихъ, такъ не забудь и меня, со мною подлись.

– Ахъ, если бы у меня были он и я имла бы волю – я отдала бы теб половину… Нтъ, не половину, а все отдала бы!… Ты не сердись на меня, Настенька, – я все еще не понимаю, что деньги эти такая ужъ нужная и важная вещь…

Вра замтила, что Настенька поморщилась отъ этихъ словъ.

– Но я про себя только говорю, про себя! – поспшно добавила Вра. – Для тебя я буду желать этихъ денегъ, а ты… ты люби меня, Настя… He за деньги люби, а такъ, какъ вотъ сестру любятъ… Меня, вдь, никто, никто не любитъ…

Голосъ двушки дрогнулъ.

– Никто… Мама вотъ нарядила меня и заставила быть обманщицей, заставила лгать и страдать, а бабушка… бабушка любитъ Васю, а не меня… Полюби меня ты, Настенька…

И бдная двушка ласкалась къ Наст, заглядывала ей въ глаза.

– Я тебя полюбила, – отвтила Настя, а сама думала о другомъ.

Ей нужно было новое платье къ началу сезона, ее пригласили знакомые въ театръ, ложу взяли. Въ театр будетъ много знакомыхъ, будетъ одинъ юный, но уже пресыщенный донъ-жуанъ изъ Солодовниковскаго пассажа, красавецъ и франтъ, кумиръ всхъ дамъ и двицъ своего круга… Онъ ухаживаетъ теперь за одной вдовушкой, не то прельщенный ея роскошнымъ бюстомъ и жгучими глазами, не то ея туалетами, ея брилліантами, ея деньгами…

Какъ хорошо затмить бы эту вдовушку, привлечь бы этого красавца къ себ, заставить бы его бросить всхъ и сдлать постояннымъ своимъ кавалеромъ, какъ это сдлала въ послднемъ роман графиня Эльза Лотоссъ съ красавцемъ лордомъ Эдуардомъ Манчестеръ.

VIII.

– Вра, – заговорила Настенька, сжимая руку двушки и наклоняясь къ ней, – Вра, скрпи нашу начинающуюся дружбу однимъ добрымъ дломъ, устрой мн это дло…

– Что такое, Настя? – встрепенулась Вра, – скажи, голубка! я все, все готова для тебя сдлать…

– Достань мн денегъ, Вра…

– Денегъ?…

– Да… Ахъ, мн очень-очень нужно!… Я упущу большое счастіе, если у меня не будетъ этихъ денегь.

– Да, но я не знаю, какъ это… У меня… у меня очень немного, кажется… Я даже не считала. На часы мн бабушка дала, часы велла купить, да такъ подарила пять золотыхъ… Теб, вдь, этого мало будетъ, Настя?

– Мало… Мн надо тысячъ пять…

– Пять тысячъ?… Это очень много… Если попросить у бабушки, такъ…

– Ахъ нтъ!…

Настенька даже ногою топнула.

– Ну, какъ это можно!… Надо какъ-нибудь по другому…

Настенька обняла Вру за талію, съ чарующею улыбкою, которую она отлично изучила передъ зеркаломъ, взглянула на нее и пвучимъ, нжнымъ голосомъ проговорила:

– Ты возьми у бабушки потихоньку…

– Потихоньку?…