Самозванка (дореволюционная орфография)

Вра слышала то голосъ матери, то голосъ Настеньки, то плакалъ кто-то у нея надъ ухомъ. Когда сонъ покидалъ двушку, она, не открывая глазъ, вспоминала о разговор съ Настенькою и говорила сама себ, что надо такъ сдлать, какъ она велла ей, и сейчасъ же, засыпая, она начинала грезить, и что-то тяжелое, уродливое вставало передъ нею, что-то давило ее; а тамъ опять двушка просыпалась и думала о своемъ положеніи, о матери, о бабушк.

Нсколько разъ во время этого тяжелаго сна Вру будили, стучась въ дверь, звали пить чай, ужинать, спрашивали о здоровь.

– Лежу, нездоровится… He хочу ни пить, ни ужинать, – отвчала Вра.

Часу въ одиннадцатомъ мать ея постучалась особенно энергично и приказала отпереть дверь.

– Что съ тобою? – тревожно спросила Анна Игнатьевна, поглядывая на дочь, которая съ трудомъ прошла на кровать, отворивъ дверь.

– Такъ, нездоровится что-то… Голова болитъ…

– Напейся липоваго цвту, а горчичникъ я поставлю теб… Жару, кажется, нтъ у тебя, а идешь – шатаешься; значитъ… значитъ серьезно прихворнула…

Вра успокоила мать, выпроводила ее изъ комнаты и сказала, что хочетъ спать.

Все было тихо въ дом Ярцевой. Слышно было, какъ по двору бгала собака, громыхая цпью; гд то мышь скреблась и попискивала, откуда то доносился храпъ крпко и сладко спавшаго человка. Настала ночь.

На сосдней колокольн пробило часъ, рзко прозвучалъ колоколъ, зазвенлъ дребезжащимъ звукомъ и замеръ.

Вра встала, отворила дверь своей комнаты, стараясь не скрипть, и вышла въ корридорчикъ, а потомъ и на лстницу.

Темно было тутъ, свжо довольно, и крашеный полъ холодилъ ноги въ тоненькихъ чулкахъ.

Жутко немного стало Вр въ темнот, которой она всегда боялась. Но сейчасъ же посл темной лстницы, было очень свтло въ той комнат нижняго этажа, въ которую выходила эта лстница: лампадки тамъ горли передъ иконами.

Вра прошла этой комнатой, еще миновала одну и вышла въ столовую.

Вотъ этотъ сундукъ съ деньгами, вотъ онъ! Его недавно перенесли сюда изъ бабушкиной спальни. Тяжелый, весь желзный, привинченный къ полу, онъ не могъ быть украденъ, или взломанъ, а въ спальной бабушка не пожелала держать его: какой то странникъ сказалъ ей, что грхъ „во сн злато оберегать“, что около злата всегда „черный“ стоитъ, ибо злато его рукъ дло, онъ имъ смущаетъ людей.

Вра видла, какъ бабушка отпираетъ сундукъ: показывала какъ-то старуха „внучку“ свои сокровища и говорила, что вс они будутъ принадлежать ему, если онъ будетъ любить бабушку, если заслужитъ ихъ.

– Безъ этого сундука я больше бы любила тебя, бабушка; я не лгала бы теб, не обманывала бы тебя, – подумала Вра вслухъ и испугалась своего голоса.

Шепотомъ сказаны были эти слова, а такъ рзко прозвучали они въ пустынной комнат.

Кпючъ въ образниц, въ спальной, надо его взять. Тихо, тихо надо пройти туда, a то бабушка услышитъ: чутко она спитъ.

Вра, точно ее кто-нибудь подталкивалъ сзади, двинулась въ спальню безшумными шагами. Вотъ и бабушкина кровать и образница. Свтъ такъ и льется отъ лампады – мягкій, переливчатый свтъ, смягченный цвтными стеклами лампадъ. Лики святыхъ глядятъ такъ величаво и строго. Днемъ они совсмъ не такіе: это ночныя тни набжали на нихъ и трепетный свтъ лампадъ живитъ ихъ…

И бабушкино лицо, на бломъ фон подушки, какое-то другое. Голова платкомъ повязана, отъ спинки кровати на лицо падаетъ тнь.

Бабушка спитъ крпко. Она передъ утромъ, да съ вечера страдаетъ безсонницею, а теперь крпко спитъ. Храпитъ слегка, шевелитъ руками, нервно вздрагиваетъ…

Вра, потупивъ глаза и стараясь не глядть кругомъ, отворила стеклянную дверцу образницы и взяла ключъ, положенный на нижней полочк…

– Кто тутъ? – спросонья спросила бабушка и заговорила что-то совершенно постороннее.

Вра остановилась на минуту, поглядла на бабушку и пошла изъ комнаты, крпко сжимая въ рук ключъ…

Сундукъ отпирался со звономъ и крышка была очень тяжела, но Вра благополучно сладила съ ней и открыла сундукъ. Она сла на него отпирая, чтобы заглушить звонъ, и съ усиліемъ, оцарапавъ немного руки, подняла крышку.

Пачками лежали въ сундук банковые билеты, билеты внутренняго займа, облигаціи, купоны, кредитки. Въ особомъ ящичк сбоку сверкали полуимперіалы и разныя старинныя монеты, а въ другомъ ящик хранились брилліантовыя и золотыя вещи. Все это сверкало и искрилось отъ трепетнаго свта лампады.

IX.

Вра взяла одну пачку билетовъ и спрятала ее за сорочку.

– Сколько тутъ? – подумала она и, остановившись на секунду, взяла еще пачку сторублевыхъ и нсколько золотыхъ монетъ.

Это она спрятала въ карманъ панталонъ (читатель помнитъ, что Вра была въ мужскомъ костюм).

Оставалось запереть сундукъ и положить ключъ на мсто.

Двигаясь, какъ автоматъ, Вра сдлала все это и пошла наверхъ.

Когда она клала ключъ въ образницу, бабушка опять окликнула ее спросонокъ.

– Я это, я! – хотла крикнуть Вра, но только поглядла на старуху и пошла къ двери, не остерегаясь уже и ступая ногами въ чулкахъ довольно громко.

Бабушка спала, ничего не слыхала. Это былъ самый крпкій сонъ ея.

Спрятавъ деньги въ нижній ящикъ комода въ своей комнат, Вра не раздваясь, бросилась въ постель и уснула крпкимъ сномъ.