Сампо

Сейнер, на котором Алексей двинулся дальше, назывался «Палтус». И был зафрахтован тем самым IOS’ом, ведь крупные судоходные компании приостановили свою деятельность из-за невозможности продажи билетов. Газеты издевались: «прIOSтановили». Дальше были частники, трое подряд. Из Оденсе в Киль, из Киля в окрестности Ганновера, оттуда до Людвигсхафена. Подвозили за солярку. В Дании и Германии было по-разному: местами так же, как дома – ни света, ни газа, ни горючки, пустые города, жители ковыряются в грядках, пытаясь добыть хлеб насущный или хоть насущную крапиву; местами цивилизация не сдавалась – обычно это был признак наличия поблизости серьёзного производства, управляемого не Виндой. Как в том же Людвигсхафене. Таких производств в Европе было немало, а главное – не было лапотной покорности чиновникам: велено прекратить всякую торговлю, пока господа учётчики не про…утся со своим учётом – и всё, все в анабиозе. Нет, датчане и немцы не собирались помирать по приказу своих налоговых и прочих держиморд. Нашёлся дальше, где-то в окрестностях Ульма, даже фермер на конном возке. Он понимал по-русски, обрадовался землякам и на смеси русского и немецкого воинственно требовал наказать тех, по чьей милости все в такой галоше.

Там, где цивилизация уцелела, часть пути удалось проехать на местных поездах. Электрички в Европе были комфортабельней родных, но ходили так же медленно.

На «Фибёке-Гмбх» встретили свои. Немецкоязычное название было только для отвода глаз.

– Знаешь, кто такой Петер Фибёк? Австрийская сторона программы «Интеркосмос»! – сказал встретивший Горюнова седой, но по-юношески подвижный дядька. – Здесь все наши. От Саши привет, ну, Медвецкого…

Угощал настоящим чаем.

– Здесь-то чай не пьют, кофейная, вишь, цивилизация.

Алексей выдул несколько чашек, с наслаждением отпыхивался.

– Про циолковит уже все знают. И что ты первый, у кого получилось. По грифу тебе нельзя этого показывать, но тут у наших вышла, гм… Привычка галочки расставлять, она долго ещё выветриваться будет. Смотри.

И Алексей увидел. Он знал, что это ещё не наяву. Что это называется «рендер». На экране компьютера под BSD’ой возникала – собиралась автоматически – непривычного масштаба орбитальная станция. Вот капсула. Вот, крупно – эмбрион сборки очередного отсека. Керамическая форма, довольно сложная, но размером от силы с ботинок. Схема: как приводится в действие с земного пункта управления процессор, находящийся внутри. Форм-эмбрион подлетает сам к месту пристыковки, бряк, звяк – звукоимитаторы постарались, очень правдоподобные щелчки и стуки изобразили, именно так и громыхают друг о друга керамические части. И вырастает следующий отсек. Изнутри, из существующего. Как только форм-эмбрион оказывается в космическом вакууме. Алексей видел это сам, пусть на малой модели, в испытательной камере.

– Вот тебе документы, – седой положил перед Горюновым нечто похожее на банковскую карту, – теперь ты комиссар IOS’а. А вот билет в Лондон – называется «комбинированный», самолёты-то не летают.

– В космос бы не смутило, а так – неуютно, признаться, – Алексей смотрел на документы, на собеседника глаз не поднимал. – Точно дадут ход… – и ткнул пальцем в сторону экрана.

– Точно. Не сумлевайсь, твоё степенство.

– Не остепенился, – хохотнул Алексей, но неловкость как-то растаяла. На прощанье даже обнялись.

Лондон ошеломил суматохой. До этого Горюнов думал, что понимает по-английски. Оказывается, когда все вокруг – по-английски, каждый со своим акцентом и наперебой – не очень въедешь. В отеле извинялись за трудности с водой – водопровод не действовал, её носили в номер вёдрами – и за отсутствие электричества. Два дня IOS договаривался с флотом Её Величества: предстояло отправиться в Штаты. Потому что, как выяснилось, IOS уже уполномочил Американское Агентство по национальной безопасности отловить живыми Билла Гейтса со Стивом Баллмером.

Шум на все Штаты поднялся неописуемый. «Нами командуют! Какой-то голландец, какой-то не то финн, не то швед – всех финнов и шведов в придачу можно накрыть одним авианосцем, а Голландию вообще одним эсминцем! Да ещё русско-китайская банда!» – верещали жёлтые газеты. Нежёлтые били себя в грудь: почему мы слушали всяких ловкачей-адвокатов, ведь был уже не один процесс над «Майкрософтом»? Ассоциация мелких предпринимателей, Ассоциация владельцев оружия, правозащитные организации в разных штатах наперебой предлагали Гейтсу убежище, защиту вплоть до вооружённой, адвокатов, деньги (система безналичного обращения в Америке рухнула, когда рухнул Инет). В этой обстановке никому не известный Горюнов прослыл «выбором IOS’а», чрезвычайным комиссаром, уже имевшим успех в борьбе с техногенным коллапсом, хотя бы в масштабе одного маленького российского города и одной крупной австрийской фирмы.

ПОБЕДИТЕЛЬ ТЕХНОГЕННОЙ КАТАСТРОФЫ И РУССКОЙ ТИРАНИИ! –

наперебой кричала пресса. И Конгресс проголосовал за решение IOS’а.

В Филадельфию Горюнова доставил эсминец «Ковентри». Всего за четыре дня.