Сампо

В прихожей и так было тесно от одного Мишкиного баса. А звонок не смолкал. Появился местный «акула пера» Лёва Ляхов с супругой Мариной, тоже журналисткой – дверь едва пропустила его раздавшееся за прошедшие годы пузо, а супруга и прежде отличалась нехрущёвочным ростом; пронести в проём свою элегантную шляпку она смогла только пригнувшись. Появился Ахмет – надежда, опора и главная пробойная сила местных экологов, извиняясь с порога, что без мамы и без племянницы. Беспомощно экающего и мекающего Горюнова вытеснили в маленькую комнату. Лена с детьми появились последними и сразу забегали по хозяйству. В гостиной таскали стол, звенела посуда.

– Без меня меня женили, – вяло возмущался Горюнов.

Наконец все уселись на места, и слово взял Ляхов.

– Вы знаете, друзья, у кого мы в гостях? У самого хитрого деятеля комитета по чрезвычайному положению! Который избежал всего того, что выпало на долю прочих. Они-то поступили милосердно, своего узника заточили в Форосе, а их потом… Так вот, этот товарищ сделал ещё хитрее. Он заставил всю страну в лице Думы вспомнить пионерское детство и голосовать простым поднятием рук! А сам, как и положено, бежал в Америку. Женский батальон тебе помогал, признавайся, а? А потом – заметьте, я излагаю исторические события в обратном порядке, а для него-то это был прямой порядок, он ухитрился походя ещё и обратить время! – даже не в пломбированном вагоне, а в трюме с рыбой отправился навстречу дворянским привилегиям. Рыба-то была треска, а? И учитывая многократные признания нашего героя в частных беседах, что он ужасный инквизитор… Короче. Выпьем за невозрождение опричнины и инквизиции его силами, а то ведь он могёт!

Раздались хлопки шампанских пробок. Чокнулись, выпили. Потом выпили за то, что все в результате живы, и живут не худо – «за хорошо сидим», как выразился Арсений. Потом за хозяйку, «которая тоже приложила руку к налаживанию ВГВЦ, спасшего город и давшего этому товарищу старт». Лена запротестовала – а дети? – и выпили ещё «за нынешних, которые ещё своё отколют не хуже, правильно старые маразматики брюзжат на молодёжь, не будет им от молодёжи покою»…

Все знали, над чем стебался беззастенчивый Лёвка. Он и за шестьдесят оставался Лёвкой, никакое другое имя ему не шло. Седой, толстый, физиономия в благородных складках, исполнена аристократизма, как у сенбернара. Хоть в лорды. Но посмотреть в глаза – что называется, финка торчит. Одет в джинсы с отвислыми коленками. И говор! При безукоризненной разборчивости и литературности слога, никаких там «плюрализьмов» – что-то было в его речи невытравимо южное. Лёвка, и всё.

Алексей хохотал вместе со всеми. Ещё бы. Это ведь во время его сидения на базе Ракетно-космической корпорации, куда он был перевезён из НИИКристаллокерамики, родился проект Указа о чрезвычайных мерах информационной безопасности. Насчёт независимой схемотехнической и системотехнической экспертизы любой вычислительной техники, а особенно для стратегических предприятий, к которым была отнесена любая инфраструктура – энергетика, железные дороги, газ, телевидение и радио, а также системы жизнеобеспечения городов. Который в основном и стал законом. Ведь и Дума освещалась от военного дизель-генератора, воды не было даже в квартирах депутатов, о системе электронного голосования речи не шло. Лишь перед отъездом в Англию Горюнов узнал подробности. И про голосование поднятием рук, и про представителя президента, который подсчитывал, ставя палочки на бумажке – принять закон во всех положенных трёх чтениях за одно заседание, с криками «да что тут обсуждать, жить-то надо!» – это было не кисло.

– Митька тебе привет передаёт, – тихонечко пел на ушко Горюнову Арсений. – Он не появится, мобилизован… Его же арестовали по чрезвычайному указу. Но он железно доказал, что он-то стресс-тест отказоустойчивости писал, имитация синего экрана смерти – и всё, а уж китайцы в отладчике виндовском поковырялись так, чтобы он BIOS'ы затирал при перезагрузке. И Митька по недосмотру сунул в сеть их чёрное дело, то есть жёлтое дело. Но когда он отмазался от обвинения – это ж такая реклама…

– Я, слава всем земным и небесным, от рекламы буду теперь свободен.

– А-а, ну да, ты ж уезжаешь… Мобилизовали?

– Н-не совсем. В общем… почти как у Митьки. Только при… согласии работать…

– А-а. Ну ясно. В компьютерной сфере?

– Нет. По специальности.

– Мне местечко на орбите забьёшь?

– Будешь работать, делать нужное, дык и протекции не понадобится.

Заканчивалась вечеринка под крики «победа надолго», «мы их смололи» и «Intel outside!»