Самые чужие люди во Вселенной

Когда я вернулся из утреннего рейса в кладовку, Норбер уже встал. Он понял, откуда я, и спросил, не ушел ли тот человек. Услышав отрицательный ответ, задумался. Зря я доверился брату. Еще наломает дров, расскажет все родителям. Ему надо как-то помыться, сказал в конце концов Норбер. У нас душ принять нельзя, если только мама с папой уйдут оба. Отнеси ему влажных салфеток, у мамы есть несколько пачек про запас.

Закончив речь, Норбер тут же развернулся ко мне спиной и удалился в комнату. Иногда я просто не знаю, что о нем думать. Кажется, его ничто не интересует и не волнует, — и вдруг он беспокоится о гигиене чужого человека. Я пошел за салфетками. Однажды мама сказала, что покупает их, потому что этот запах напоминает ей обо мне и Норбере маленьких. Мама порой говорит странные вещи. Повторяет, что хотела бы иметь больше детей, но не получилось, потому что папа лишился работы. Не люблю, когда она пускается в такие вот откровенные разговоры. У нее сразу делается грустный, сдавленный голос. И мне всегда кажется, что мама живет не той жизнью, которой хотела бы.

Я сунул салфетки в рюкзак, наполнил пустую бутылку водой из-под крана и уже собрался вниз, когда появился Норбер. Держи, сказал он. И протянул мне трусы, старую футболку и пару носков. Мужик выше меня, но худее, ему должно подойти, добавил он и снова развернулся спиной. Я остолбенел. Норбер — загадка. Никогда не знаешь заранее, какие мысли ворочаются у него в черепушке. Мне легче понять инопланетянина, чем собственного брата. Он способен равно и на лучшее, и на худшее.

Дама, которая спрашивала про количество строк, теперь осведомляется, можно ли выйти покурить. Можно и покурить, и кофе попить, и в туалет выйти, и даже обежать вокруг дома, говорит писатель. Дама подымается, и Ясир, мой сосед напротив, ловит момент и присоединяется к ней. Женщина с телефоном разложила перед собой ксероксы и переписывает оттуда длинные фразы.

Жюлиана вздыхает, глядя в потолок. Жюли, сидящая со мной рядом, кладет руку на стол, Эллиот кладет свою поверх. Остальные пишут не отрываясь.

Мне трудно сосредоточиться на сюжете. То и дело возвращаюсь мыслями к беглецу. Когда я спустился снова, он уже доел завтрак. Я отдал ему одежду. Он посмотрел мне прямо в глаза, и я быстро отвел взгляд. У него не видно зрачков, только две густо-черные бездны, в которые тяжело смотреть, потому что у них нет ни отблеска, ни центра. Тем же утром я прочитал в интернете, что альбинизм — это генетическая особенность, влияющая на пигментацию кожи. Тело не вырабатывает биологического пигмента меланина. Еще я прочитал, что в некоторых случаях отсутствие пигмента в радужке дает глазам красноту: поскольку они обесцвечены, видно кровеносные сосуды. Но про отсутствие сетчатки я не нашел ничего. Может, в кладовке просто плохо видно, лампочка без колпака отбрасывает причудливые тени. Человек изучил бутылку с водой. Я показал ему, как отвинтить и завинтить крышку. При мне он сам не пробовал. Я протянул ему пачку салфеток. Беря ее, он коснулся пальцами моей руки, и я ощутил теплоту его кожи. Он поднес пачку к лицу, принюхался. Очень медленно я забрал салфетки у него из рук — он не противился — и объяснил, что ими можно вытираться. Открыл пачку, вытянул одну, провел по лицу и рукам. Он посмотрел, как я это делаю, и потерял ко мне интерес. Отошел в угол кладовки, тихо стрекоча про себя. Прислушавшись, я различил и другой звук, предположительно горловой. Не знаю, как это получается — произвести два звука одновременно, но знаю, что такое возможно. Однажды мне попалось видео певца, который ухитрялся свистеть, пропевая слова.

Я набрал в интернете щелканье языком. Потом речь + щелканье. Поисковик выдал ссылки на африканские кликсовые языки, и я пошел этой дорогой. Я прочитал, что, например, в ЮАР и Намибии к звукам традиционных языков добавляется щелканье губами, языком и небом. Я кликнул на видео и послушал, как люди говорят на кхоса или койсанских языках. Во многих из них кликсы заменяют согласные и дробят течение фразы. Но ничего похожего на звуки, производимые незнакомцем, я среди них не услышал. Может, он немой и способен только щелкать? Потом я подумал, что быть альбиносом, обладателем исключительной патологии глаз и к тому же немым — многовато особых примет для одного человека.

«Всё нормально?» — спрашивает писатель, и обращается он ко мне. Наверняка решил, что я мечтаю, глядя в потолок. Я киваю. Время летит быстро, а я почти ничего не написал. Осталась всего четверть часа, предупреждает писатель. Когда мы закончим, каждого попросят прочитать свое творение вслух. «Это необязательно, но будет хорошо, если подключатся все», — прибавляет он.