Самый большой подонок

Мне стало жарко – не только и не столько от близости огня. Я уже хотел затушить костер, открыть сейф и заставить Глута прочитать заголовок и остальной текст, которые с голоса могла бы перевести мушка, но быстро передумал. Навряд ли такая тупая скотина, как Глут, умела читать. Газеты были нужны ему не для чтения. А если всё же для чтения, где гарантия, что он сможет прочесть слишком мелкий текст без очков? Да и физику он знал из рук вон плохо. Вдобавок ко всему, я только что отлил и загасить костёр мне было нечем…

Но этими мысленными вшивыми шуточками я пытался приглушить жгучий стыд за свою мнительность, непоследовательность и нерешительность. Я знал, что если открою дверцу, то снова запереть Глута в сейфе-скороварке уже не смогу.

Глава 26

Я мчался так быстро, как позволяла повреждённая Глутом левая голень. Да и два других удара – в голову и по руке – не прошли бесследно. Не сбавляя темпа, вылущил из облатки пару таблеток с микрохирургами и на ходу проглотил их. Я спешил, так как хотел успеть нанести неожиданный визит до исхода ночи. Точно распределить время я не мог: восходы и заходы здешнего сумасшедшего солнца (искусственного?) были совершенно непредсказуемы. Вот и приходилось поторапливаться. Газету с фотографией Лизель я сжёг, а сарай Глута подпаливать не стал, надеясь, что «короеды» не подведут.

Отгремели невидимые засовы, и дорога сделалась каменистой, твёрдой. Слева явственно ощущался запах воды – там тихонько журчала закованная в гранит огорожённая сетчатым забором река. Мне почему-то подумалось, что сейчас она течёт вспять. Дорога всё плотнее прижималась к сетке, протянувшейся до угла трёхэтажного дома с полусонными глазницами неосвещённых окон.

Я взлетел на крыльцо и потянул дверь. Она послушно отворилась, я переступил порог и, как и предполагал, очутился на… эшафоте, который плоским чёрным айсбергом возвышался над спящим кладбищем. Обернулся – и увидел одинокий косяк с навешенной дверью, через которую только что попал сюда.

Но все эти странности были бы интересны сотрудникам нашего Технического Отдела, меня сейчас занимало другое.

С высоты эшафота я обозрел панораму ночного кладбища. Домик, где обитали бравые могильщики, стоял по левую руку. Украшенные зловещими Г-образными трубами могилы были прямо передо мной. За частоколом самоварных перископов просматривались кладбищенские ворота. Не закрытые ставнями клетки стояли справа, в некотором отдалении. С болью в сердце я отметил, что все они пусты.