Самый темный час (СИ)

Взгляд, что периодически выхватывал лицо мальчика, сталкиваясь с чужим, изменился и на сей раз не для демонстрации – просто по причине прощания с контролем. Да-да, вот этот вот непроницаемо черный – это его естественный цвет глаз.

Мм.. Вот тут он еще, кажется, не оставил следов своего пребывания.. и вот тут.. и..

Зубы изредка смыкались на коже на груди мальчика – в попытке распробовать, не иначе. Впрочем, он тут же извинялся, мягко заглаживая след от укуса языком и прикасаясь губами.

Осторожность из жестов не исчезла, даже не смотря на то, что плавностью и мягкостью в общих своих проявлениях движения не сквозили…

Да и сдержанность отошла куда-то.. перекурить.. в лесочек тот самый, где разум обитает. Тьма во взгляде – прямое тому подтверждение.

А урчание довольное, что порой сходит на глухой рык – так то всего лишь комплименты. Он ведь не обещал не переходить больше на другие языки. А это тоже язык – просто немного более скромный на звуки. Зато на интонациях многое можно передать.

Вот например этот отзвук явно говорит о том, что вкусно.

А вот этот.. кхм..

О, а когда он успел до паха добраться? Хм..

Ну до чего же неуместный и не.. под руку подвернувшийся атрибут одежды.

Вскинув взгляд на лицо графа, Себастьян смешливо выдохнул встряхнув чужие ладони, демонстрируя тем, что заняты руки-то – никак не разобраться с преградой.

Впрочем, не беспокойтесь – ему и так удобно. Он и вот через ткань достает.. зубами. Осторожно, разумеется.

Возвращался на исходную Себастьян медленно, с нажимом проскальзывая по паху и груди мальчика торсом почти как тот змей.

Вот теперь придется все же освободить длани. С самым многообещающим видом – он помнит про спину, да.

Впрочем, вряд ли то теперь помешает.

Сиэль

Сложно же не заметить подобную реакцию, да? Сложно. Но он справился и не заметил.

Правда вот, осторожность все же появилась. В конце концов, мало ли как оно еще может повлиять. Ему и так нравится.

Он просто…изучает. Все правильно. Не запомнил с прошлого раза.

Прозвучавший голос Себастьяна не сразу проинформировал о том, что сейчас кое-кто одержит победу над чужими порывами.

Просто пока там еще слово обработалось, да стукнуло понимаем…в общем, за это время месторасположение и правда успело измениться немного.

Удивление, перемешанное со смешливостью, было выразительным донельзя. Но не недовольным отнюдь.

- И как так только получилось, Себастьян?

Прищурившись, мягко выдыхая следом за чужим жестом, подавшись макушкой к лицу демона чуть ближе, мальчик прикрыл глаза, скрывая смешок.

На самом деле он не против. Он, как бы это выразиться-то мягче, вообще сейчас не способен на такое вот яркое проявление.

Правда, если их кто-то отвлечет….о, в этом случае можно будет сделать и исключение.

Не факт, что очень уж бурно выйдет, но – выйдет, определенно.

О, здравствуй, кровать, снова, верно. Он заметил в этот раз даже быстрее.

Сбивчиво на что-то шикнув, правда, практически сразу смолкая, потому как…

О, какой взгляд.

Нет, он был заинтересованным, да и не могло оно иначе-то, но вместе с заинтересованностью в синих глазах явно мелькало что-то вроде « Я до сих пор не понимаю, почему мои руки не на твоем горле, Себастьян…Разумеется, оказались бы они там в порыве радости неконтролируемой и…»

Ах да. Руки-то у него немного заняты.

Вот и ответ. А то непременно бы озадачился.

Вот же…демон.

Тихий смешок.

Он не виноват, что ему каждый раз приходит именно это в голову. Как бы там ни было – стоит только посмотреть, послушать, понаблюдать и, тут же выбрав как можно более трагичную, но серьезную позу, заявить во всеуслышание – демон!

И сказать бы что смешно, но..не в этот раз.

Голова самостоятельно запрокинулась чуть дальше, открывая больший обзор – почти что как рефлекс, правда, какой-то неправильный, горло обычно закрывают, а не распахивают для чужих зубов.

Распахнутое горло?

Не думай об этом.

Думать? Что?

И даже несмотря на то, что это все же не первый раз на него так покушаются, вывод от собственных ощущений напрашивается лишь один: к этому невозможно привыкнуть.

Глаза вот разве что в этот раз смыкаться не желают, по любой возможности наблюдая за Себастьяном, отмечая каждое изменение.

Вот, скажем, цвет зрачков. Того, что было зрачками.

Дыхание сбивается уже более явственно, правда, тут еще смешок тому был виной.

Жаль, что руки заняты.

И хоть он и не против, но вместо того, чтобы чувствовать ткань покрывала и тень тепла чужих рук ему нужно больше. Гораздо больше.

Взгляд, впрочем, о чем-то подобном безмолвно и говорил.

На самом деле говорило все, начиная с дыхания и заканчивая дрожью, мурашками и прочими движениями напряженного тела, что сопровождали своим вниманием каждый укус, да вообще – все, даже звуковые проявления, что только усугубляли.

Опасения не было. Да даже мысли о том не проскользнуло. Это было бы как минимум неприемлемо.

Он ведь его…его. И на этом – все.

Взгляд по мере чужого спуска стал еще более внимательным, а руки под чужими заметно напряглись.

Мало. Не так ощутимо, как могло бы быть.

Рычание вышло громким. И более требовательным.