Санька-пограничник

— Не учи! — одернула его сестра. — Я же палочку вставила в пробой, — значит, никого нет.

Саня хорошо помнил, что в Грозном мама всегда ему доверяла запирать ключом дверь. Он уперся:

— Палкой нельзя, надо на замок.

— Это тебе не город, тут все не так. — И Наташа подумала: «Да, не так, вон что творится…»

Дядя Петя гремел во дворе рукомойником.

— Скорее, пока один, — заторопила Ася.

…Шофер поднял намыленную голову. Перед ним стояли в ряд, лесенкой, Ася, Наташа и Саня.

— Ты что ж, герой, на каком фронте лоб разбил? — разглядывал он Санькино лицо.

Наташа предостерегающе стрельнула в брата глазами и заюлила:

— Мы играли, это… бегали, это… Ну и вот…

Санька исподлобья смотрел на дядю Петю.

— Упал я, — мрачно соврал он.

Санька решил не подводить сестру. Во-первых, она старше его на шесть лет, ну а, во-вторых, у них был уговор, без которого, Саньке казалось, не могли учиться ни один брат с сестрой: если он что натворит, то Наташа не скажет, зато, при случае, и он Наташу не выдаст…

— Возьмите, пожалуйста, нас, — начала Наташа. — Мы на берег ни разу не ездили.

Дядя Петя засмеялся:

— Как же к нам попали? Сам вас оттуда вез. Уже забыла?

— Это не в счет. Мы тогда чужие были.

— А мать ругать не будет?

— Она на буровой. Заедем к ней и отпросимся, — схитрила девочка. «Не станут же из-за них поворачивать обратно машину».

— И я, папа, с ними, можно? А то каникулы кончаются.

— Надумали! — подошла тетя Маша. — Одних вон еще нет.

Муж возразил:

— Вот на обратном пути и за теми беглецами заеду. Все равно на рыбалку отцу Анелькута продукты завозить.

— Можно, а? Можно? — затянули ребята хором, почувствовав поддержку.

…Геолог встретил их недружелюбно, полез в кузов.

Дядя Петя распахнул дверцу.

— Ну, зайцы, прыгай!

Девочки переглянулись.

— Мы лучше наверх, — попросилась Наташа. — А то опять затошнит.

— Я в кабину, — решил Саня.

Дорога в одну колею, едва заметная на траве, вилась между берез: тут они были с темно-бронзовой трещиноватой корой, скрученные.

— Почему такие странные? — спросила Наташа. — Согнулись все.

— Жизнь согнула, край суровый, не разживешься, — односложно ответил геолог, и как-то недобро, показалось Наташе, поглядел на нее.

В лесу стояла жаркая духота. Так нередко бывает в конце камчатского лета. Ничто не шелохнется: ни деревья, ни трава. Только белки прыгали с дерева на дерево, да постукивал невидимый дятел.

Девочкам страшно с геологом в кузове, но вида нельзя подавать. Они пробовали петь, но быстро надоело, потом начали прыгать по машине, пытаясь сорвать с дерева ветки, которые хлестали по кабине.

— Сидеть! — прикрикнул геолог. — Вылетите!

Девочки притихли. Так и ехали молча, пока не увидели маячивший над лесом «фонарь» — макушку разведочной вышки.

Буровая встретила гудением двигателя, звоном труб, лязганьем лебедки. Возле вышки стояла большая крытая автомашина с широкой красной полосой на борту. Из нее выпрыгнула молодая женщина.

— Снаряд к скважине! — приказала она рабочим, которые бережно держали на руках длинный блестящий цилиндр прибор для кароттажа — исследования скважины.

Закружилась лебедка, зашелестел резиновый кабель — и прикрепленный к нему цилиндр исчез в устье скважины.

— Сто метров… Двести… Триста, — громко отсчитывала глубину женщина.

— Мама! — закричал Саня.

Женщина оглянулась, высоко подняла сросшиеся на переносице брови.

— Сынок?!

— Мы все тут, — сообщил Саня и стал выбираться из кабинки.

Когда подбежал к матери, та, увидев темные царапины на лбу и заплывший глаз, ахнула:

— Где это тебя угораздило?!

— В гости ко мне через окно пожаловал, — подошел геолог. — У вас ничего нового, Екатерина Федоровна? Еду в Петропавловск, в управление.

— Посмотрите керн по этой скважине, — женщина достала из деревянного ящика длинный и круглый, как грифель, кусок темного камня. — С глубины 500 метров подняли. Сейчас еще раз проверю, — кивнула она на машину с кабелем.

Геолог поднес «грифель» к самому носу и с шумом втянул в себя воздух.

— Конечно, нефть! Я так и предполагал… Возле поселка бурили зря.

Наташа глядела во все глаза: какая же тут нефть? — камень.

— Мама, а она что же, засохла?

Мать улыбнулась, стукнула по керну молотком.

— Видишь, — подняла она отлетевший кусок. — Это песчаник. Разотрешь, будет обычный песок. А темный потому, что в него на глубине впиталась нефть, как вода в губку…

— Вы позволите, Екатерина Федоровна, — прервал объяснения геолог, — взять мне с собой диаграмму разреза скважины? Хорошо бы уточнить, среди каких пород встретился нефтяной горизонт.

Наташа увидела, как мать замялась.

— Подлинник? — удивленно переспросила она. — Нет, не могу, вы же сами знаете — нельзя. Сейчас закончится запись, — показала на ползущий уже вверх кабель, — посмотреть — пожалуйста, только тут, при мне.

Наташа облегченно вздохнула: она боялась, вдруг геолог выпросит у матери диаграмму и украдет.

— Мама, отпусти нас с дядей Петей на берег, — воспользовалась девочка паузой в разговоре взрослых.

— Как тебе Саню доверять? Дома-то не усмотрела. Сынок, — позвала она Саню, который уже помогал буровикам: держался за рычаг лебедки.

— Сынок, может, здесь останешься?