Sapiens на диете. Всемирная история похудения, или Антропологический взгляд на метаболизм

Проблема в том, что мы не знаем, что ели предки гомининов. Какие-то доказательства найти очень трудно, и обычно они не отвечают на те вопросы, на которые мы хотим узнать ответы: что было в типичном недельном «меню» у людей палеолита? Мои коллеги-антропологи часто не решаются сказать слишком много, потому что мы знаем, сколько неопределенности в этом вопросе. Именно здесь в игру вступают шарлатаны, продвигающие диеты, любители и снисходительные медицинские работники, которые получили пятерку по курсу «Введение в эволюцию человека» (или, скорее, уверены в том, что получили высший балл) и считают, что могут объяснять антропологические данные антропологам. Люди, которые сильнее всего уверены в своей правоте относительно питания наших предков, охотников и собирателей, — это, как правило, именно те, у кого меньше всего опыта и подготовки.

Слишком самоуверенные заявления от крикливых людей, которые знают не так много, как им кажется, даже имеет официальное название. Это эффект Даннинга — Крюгера[50]. В 1999 году Дэвида Даннинга и Джастина Крюгера, психологов из Корнеллского университета, постигло озарение, которое, казалось, объясняло, почему эти люди так раздражают: сама их неквалифицированность не дает им увидеть, насколько они некомпетентны. Чтобы проверить эту гипотезу, они заставили десятки студентов Корнеллского университета сдать тесты на логику, грамматику и (мое любимое) умение распознавать юмор. Затем ученые попросили испытуемых оценить, насколько хорошо, по их мнению, они справились с заданием. Ни для кого не было неожиданностью (а для нас это было настоящим удовлетворением), что наименее осведомленные в вопросе обычно оценивали себя как экспертов в том, что они делали. И эта проблема вовсе не нова. Даже Дарвин говорил, что «уверенность чаще порождается невежеством, нежели знанием». (К счастью, американская общественность осведомлена об этом вопросе и выбирает только умных, справедливых лидеров, компетентных в государственном управлении и опытных в международных делах.)

В переполненной экосистеме конкурирующих диетических движений самые громкие голоса, кажется, привлекают больше всего внимания. Приверженцы палеодиеты отличаются жестким, суровым взглядом на человеческую природу и эволюцию. Люди, уверяют они нас, были созданы, чтобы есть мясо, бро. Они настаивают на диетах с высоким содержанием жиров и небольшим количеством углеводов, которые запускают процесс кетогенеза (см. Главу 2). Эти люди утверждают, что рацион наших предков состоял исключительно из бизонов и в нем не было никаких плодов. Сторонники палеодиет, эти самопровозглашенные плотоядные, против идеи о том, что вегетарианские или (боже упаси) веганские диеты являются полезными или естественными. Они отвергают рекомендации о потреблении растительной пищи и не верят в предостережения о вреде жиров. По их мнению, ни один уважающий себя охотник-собиратель не будет придерживаться полного крахмала, богатого углеводами рациона, и они, черт возьми, не будут есть никакого сахара.

Веганы могут быть такими же воинственными и раздражающими. Когда я жил в Бруклине и каждое утро и вечер ездил в метро, очень энергичная и расстроенная женщина в поезде на одной из веток обычно ходила по вагонам, разглагольствуя и раздавая брошюры, объясняющие, как люди естественным образом эволюционировали, чтобы есть растения. «Посмотрите на наши зубы! — кричала она. — Мясо гниет в наших кишках!» Может, она и была бдительной диетологом, но не она одна. Об этом говорят и в PETA[51].

К счастью, мы можем перестать слушать этих диетических экстремистов и взглянуть на данные самостоятельно. Есть три типа убедительных свидетельств, которые говорят нам что-то о рационе наших предков: археологические и палеонтологические данные, этнографические сведения о современных охотниках и собирателях и функциональный анализ человеческого генома. Есть разные нюансы, и очень легко потеряться в таком количестве информации, но общий посыл следующий: мы эволюционировали как всеядные. Люди едят все, что могут найти, что почти всегда представляет собой микс растительной и животной пищи (и меда).

Археологические и палеонтологические данные