Савмак. Пенталогия (СИ)

  Царские родичи остались ждать в полном молчании каждый на своём месте вокруг погребальной повозки. Маленькие царевичи и царевны сладко спали на руках у кормилиц. Дети постарше, успевшие поспать в кибитках по пути из Палакия, глядя на угрюмые лица старших, с замиранием сердца чувствовали, что скоро здесь должно произойти что-то важное и страшное...

  Полчаса спустя, пятеро главных царских слуг вернулись к повозке своего господина. Наглотавшись в банной палатке веселящего конопляного дурмана и надев на очистившееся перед переходом в новую жизнь тело лучшие свои одежды, они пребывали в блаженно-радостном состоянии. Хотел Скилур забрать с собой в страну предков и любимого сказителя Гнура, но тот выпросил у царя годовую отсрочку, пообещав сложить за это время песню, достойную его славы, чтобы будущие поколения скифов помнили о совершённых Скилуром великих делах так же, как помнят они о великих царях минувших времён.

  Невдолге вернулись из дворца и служанки со старой царицей, красуясь напоследок яркими узорами и обилием золотых украшений на своих погребальных одеждах и головных уборах.

  Возле правого переднего колеса похоронной повозки, опершись на высокий, извилистый, как змея, посох, увенчанный настоящей гадючьей головой, стоял сгорбленный старец в длиннополой жреческой одежде, увешанной десятками костяных и металлических амулетов и оберегов. Вокруг его продолговатого жёлто-серого лица, покрытого густой сетью глубоких, как трещины в иссушенной зноем земле, морщин, ниспадали волнами длинные белые космы. Большие тёмно-серые глаза, укрытые глубоко под сивыми кустистыми бровями и разделённые острым крючковатым носом, были полны печали. То был Веретрагн, считавшийся одним из лучших в Скифии знахарей и заклинателей злых духов. Именно он по выбору царских сыновей должен был помочь царице Аттале и десяти любимым царским слугам и служанкам легко и безболезненно перейти таинственную, пугающую грань между двумя мирами - земным и небесным.

  - Царица Аттала! Готова ли ты последовать за своим мужем и господином к предкам? - обратился знахарь с ритуальным вопросом к Аттале, когда служанки подвели её на расстояние вытянутой руки, и жрецы ненадолго перестали греметь своими трещотками.

  - Давно готова, - чуть слышным от слабости голосом ответила царица в звенящей тишине, не сводя глаз с глубокой золотой чаши, которую знахарь держал в правой руке возле груди. - Я с радостью иду к моему... Скилуру, - собрав остаток сил, закончила она ритуальный ответ, заменив в нём скорее из гордости, нежели из-за слабости, длинные слова "мужу и господину" его коротким именем.

  - Тогда испей свою последнюю чашу.

  Повернув голову, Аттала взглядом приказала поддерживавшей её под левый локоть служанке помочь ей, и та тотчас подставила свою ладонь под обтянутые сухой истончившейся кожей кисти царицы. Знахарь осторожно вложил в ладони царицы чашу с отравленным дурманом тёмно-красным вином.

  С помощью верной служанки Аттала донесла чашу до чёрного беззубого рта и медленно выпила её мелкими глотками до дна под взглядами сотен устремлённых на неё отовсюду внимательных глаз. Старик знахарь забрал у неё опустевшую чашу и отступил в сторону. Служанки помогли своей госпоже подняться на похоронную повозку и уложили её на шкуру священного быка по правую руку от царя. Вернувшись на привычное место, Аттала устало сомкнула веки, вытянула руки вдоль тела и, казалось, перестала дышать. Все, кто был во дворе, стояли, боясь пошевелиться, и молча ждали исхода.

  Сжимая левой рукой запястье старой царицы, знахарь бубнил неразборчивые заклинания, не сводя тяжёлого взгляда с её спокойного воскового лица, залитого тусклым мерцающим светом закреплённых на дворцовом фасаде факелов. Ждать долго не пришлось: Аттала в самом деле за минувшие сорок дней хорошо подготовилась к расставанию с бренным телом. Четверть часа спустя Веретрагн отпустил руку царицы, повернулся лицом к четверым царским сынам, стоявшим плечом к плечу с опущенными скорбно головами в пяти шагах от правого борта повозки, и громко объявил:

  - Возрадуйтесь, сородичи! Душа царицы Атталы покинула тело и воссоединилась с душой царя Скилура на Небе!

  - В добрый путь, матушка Аттала! - откликнулась дружным эхом её многочисленная родня, воздев руки и устремив взоры в усыпанное звёздными кострами небо. - Да будет милостив к тебе владыка Папай и все боги!

  Служанки накрыли царицу с головой златотканым покрывалом и распустили тяжёлые парчовые пологи балдахина, оставив царя и царицу до утра наедине в полной темноте.