Савмак. Пенталогия (СИ)

  И царь направился в хорошо знакомые Посидею, расположенные между Большой залой и покоями Симаха комнаты с красивой греческой мебелью, в зимнее ненастье бывшие жилищем и рабочим кабинетом Скилура, часто обсуждавшего там с доверенными советниками государственные дела. Теперь же они перешли в распоряжение нового царя, имевшего, как и все царевичи, в переднем дворце и собственные покои.

  Сев на указанный плюхнувшимся в широкое мягкое кресло Палаком стул, Посидей рассказал, что менее получаса назад к нему неожиданно заявился купец Полимед, приехавший скрытно в простой скифской кибитке всего с десятью охранниками сатавками. Причём ехал он по размокшей от дождей дороге без спешки, добравшись из Пантикапея до Неаполя лишь на третий день. Первым делом Полимед показал Посидею привезенные от Перисада подарки: украшенную полутора десятками крупных самоцветов золотую корону для царя и четыре красивые золотые пекторали для его жён, и попросил у Посидея помощи в сохранении мира и прежнего доброго согласия между Скифией и Боспором.

  - Так что, Перисад принял мои условия? - спросил Палак, отведя глаза от пристального взгляда Посидея.

  - Я не успел спросить об этом его посла, так как сразу поспешил сюда, - ответил старик.

   - А ты сам как думаешь?

  - Полагаю, он приехал торговаться... Государь, лучше немного уступить и покончить с этим по-доброму, не доводя дело до войны и кровопролития. Твой великий отец при желании мог бы покорить Херсонес и Боспор, но не стал этого делать, потому что хорошо понимал, как важно для скифов иметь эллинов друзьями и союзниками, а не врагами.

  - Мой отец пятьдесят лет копил силы, и теперь их накоплено достаточно!

  - Да, но этой силой следует пользоваться с мудрой осторожностью. Война - слишком опасное и дорогое удовольствие: ведь всё, что копилось годами и десятилетиями, по воле богов может быть потеряно за один день.

  - Ха-ха! У меня под рукой пятьдесят тысяч великолепных конных воинов, жаждущих испить вражеской крови! Ведь из-за того, что мы долго ни с кем не воевали, многие не могут привести в дом жену! Все вожди и скептухи, всё войско там, на Священном поле ждёт и хочет войны. Никто не хочет мира!.. А ты что скажешь, Симах? - обратился Палак к сидевшему слева на низеньком табурете с вощёной табличкой и резным костяным стилосом в руках секретарю. - Смогут ли боспорцы противостоять нашему войску?

  - Куда им против нас, государь! Они потому и прислали Полимеда просить о мире, что не надеются одолеть нас в битве. Может, надеются, что мы удовлетворимся головой Полимеда? - предположил Симах.

  - Хе-хе! Ладно, пошли Зариака в табор объявить вождям о приезде боспорского посла. Пусть немедля съезжаются сюда: послушаем, что нам скажет Полимед, а затем примем решение.

  - Только прошу, государь, сохраняй в разговоре с послом царственное спокойствие и хладнокровие. Помни, что Главк и сотня сайев в Пантикапее ответят за его голову своими головами, - обратился Посидей по старой памяти с наставлением к Палаку, прежде чем отправиться домой за боспорским гостем.

  К полудню полсотни человек высшей скифской знати собрались в Тронной зале, с нетерпением ожидая появления царя и боспорского посла. Все понимали, что именно сегодня, в этой самой зале решится - быть или не быть войне.

  Палак вышел из левой боковой двери, в сопровождении Иненсимея и Симаха, в полном царском облачении: обшитом чеканными золотыми пластинами алом кафтане, с украшающей грудь вокруг шеи пекторалью, в узких коричневых штанах, отделанных золотом красных скификах, в усыпанной самоцветами золотой тиаре, с заткнутой за золотой пояс царской булавой...

  Склонив головы, вожди хором пожелали царю здравствовать тысячу лет. Молча кивнув в ответ, Палак уселся на вышитую золотой нитью подушку в центре бычьей шкуры, после чего его советники и вожди расселись по краям ковра: каждый на отведённое ему по старшинству и близости к царю место.

  Поймав взгляд царя, стоявший у входных дверей глашатай громогласно объявил:

  - Полимед, сын Полимеда, посланец боспорского царя Перисада просит дозволения лицезреть светлые очи владыки скифов!

  - Пусть войдёт, - дозволил Палак.

  Створки дверей тотчас распахнулись, впустив томившегося перед входом в окружении десяти пеших сатавков и полусотни конных сайев боспорского посла. Прижимая обеими руками к груди отделанный перламутром и золотыми гирляндами ларец, Полимед дошёл на подкашивающихся ногах до середины ковра и, наткнувшись, как на остриё копья, на холодный змеиный взгляд Палака, от которого у него по хребту побежали мурашки, согнулся в долгом поясном поклоне. Распрямив, наконец, спину, он забегал пугливым взглядом по нахмуренным лицам сидевших вблизи царя вельмож в поисках Посидея. Поймав его вопрошающий взгляд, Посидей ответил едва заметным подбадривающим кивком. Тогда, набравшись смелости, Полимед вновь перевёл взгляд на Палака и, не отрывая глаз от угрожающе торчащей у его живота шипастой булавы, смог выдавить из себя непослушным, заплетающимся, как у пьяного языком, старательно заученные слова приветствия: