Сборник летописей. Том III

Государь ислама, ‛да укрепится навеки его царство’, с поры детства находился на границе Хорасана, который является самым тягостным краем. С древних времен и доныне чужеземные войска постоянно вторгаются с этой стороны, и не проходит года, чтобы не нужно было один-два раза выступать в поход.[754] Вследствие этого [государь] повторно и неоднократно, давая врагам сражения, вел жестокие войны и переносил много беспокойства и невзгод. Он приобрел полное знание тонкостей этого дела, стал весьма искусным и настолько мужественным, |S 597| что и в больших событиях никак не пугается и не допускает колебания в благословенное сердце. Хотя он знает, что трудно и враг силен, он все-таки терпит и упорствует и не позволяет, чтобы в нем обнаружились следы опасения. Он говорит: «От страха никакой пользы не получается. Последствие его таково, что [человек] перестает распоряжаться и способствует неприятелю. Такие случаи лица, состоявшие на службе при его высочестве, наблюдали много раз, и изложение их длинно. Что же касается случаев, которые приключились в здешнем крае, то один из них — дело его с Байду. Сначала он, как молния, помчался из Хорасана, и ударил на них с небольшой ратью и стойко держался. Затем для пользы дела они постановили повидаться друг с другом наедине с несколькими нукерами. Во время свидания [государь] шутя ударил его весьма крепко кулаком по спине, так что тот почувствовал боль и понял, что он не придает ему никакого значения. На сердце его [Байду] запал страх. Затем [государь ислама] сделал приготовления и с небольшим войском в благоприятное время напал на него и захватил [в полон], так что владениям и войскам не было причинено никакого вреда и беспокойства. Эмиров, которые во времена его отца и дяди возбуждали усобицу, он переловил, хотя они и имели влиятельных заступников. По мужеству [своему] он принял правильное решение и, не обращая внимания ни на чье ходатайство, всех их уничтожил и привел в порядок владения.

Другой случай, когда восстал Сукей, а Арслан со стройной ратью повернул обратно и шел на него. [Государь ислама] непрерывно выслушивал известия и ясно понимал, что когда он [Арслан] придет, то оказать ему сопротивление будет нельзя, вследствие того, что на месте не было войска. Но он совсем не смущался и каждый день занимался по своему правилу и обычаю. Когда Арслан приблизился, он отправил как бы на охоту войска, которые были налицо, а сам не двинулся [с места] и даже никого об этом обстоятельстве не осведомил. Он по-прежнему смеялся и забавлялся разными играми и рассказами. Призывал врачей и звездочетов и говорил: «Я-де хочу принять слабительного, приготовьте снадобье и изберите день». С виду он совсем не обращал внимания на положение неприятеля, и его благословенное сердце по этой причине было не настолько расстроено, чтобы можно было описать. Вследствие такой выдержки и терпения никакого вреда не произошло, ибо молва не распространилась, и народ оставался спокойным. Но если бы хоть на кончик волоса в нем проявилось беспокойство, дела пришли бы в замешательство, в особенности потому, что еще было только начало его поприща, и страна и войска [не могли] сразу успокоиться: войска, повидавшие прежние смуты, стали жадны и падки на такие дела и грабежи. [Поэтому] он и вел перед ними [такую] игру. С поддержкою творца, ‛да будет он велик и превозвышен’, и благодаря терпению и выдержке государя ислама, ‛да укрепится навеки его царство’, это событие было улажено, и никакой беды не произошло.