Сборник летописей. Том III

Абага-хан в 666 году [1267/68] занимался распространением справедливости и правосудия в Иранских владениях и царевич Негудер-огул сын Муджи Яя,[224] сына Чагатая, неотлучно находился при нем с десятью тысячами всадников и Абага-хан любил его и почитал. Борак отправил на служение к Абага-хану нескольких гонцов и через них для Негудер-огула также послал дары и, между прочим, такую стрелу, которую монголы называют туганэ. Когда они передавали [ее] ему, то очень тонко подали знак о том, что в ней кое-что приуготовили. Наедине он ее расколол и внутри нее нашел письмо такого содержания: «Да ведает Негудер-ага, что я собрал полночисленное войско и иду на владения Абага-хана. Надеюсь, что когда он поднимется, чтобы отразить меня, ты не пойдешь вместе с ним и сделаешь так, что у него не будет мочи сойтись и сразиться с нами, дабы мы каким угодно путем захватили его владения». Когда Негудер ознакомился с содержанием письма, он попросил позволения отправиться домой в Грузию. Получив разрешение, он поехал туда и сообщил своим эмирам эту тайну. Изо дня в день из Хорасана прибывали гонцы и доносили о делах Борака.

По важным делам, которые относились к войску и улусу, Абага-хан вызывал Негудер-огула на совет. По этому случаю он несколько раз посылал гонцов с приглашением его. Каждый раз [Негудер-огул] под |A 214а, S 488| каким-нибудь предлогом [извинялся], а эмирам своим говорил: «Я имею намерение через Дербент соединиться с Бораком», — и немедля он устремился в ту сторону. Ширемун-нойон, который находился в тех краях, тронулся вслед за ним и выдвинул вперед Алинака, а за ним пошел с другим войском Абатай-нойон. Обеим ратям случилось встретиться на одном холме. Негудер без боя обратился в бегство и пустился в путь на Дербент. Не зная, как себе помочь, он направил бразды в горы Грузии, вошел в лес и заблудился. Грузинские эмиры оцепили лес кругом, и царь Давид послал ему известие, что выхода-де из этого леса нет, поверни назад и не огорчайся. По его указанию он вышел из лесу и Ширемун-нойон настиг его с ратью и многих из его войска убил, а частью захватил в полон. В конце концов в месяце рамазане лета 668 [IV-V 1270] Негудера привели в полное изнеможение и в месяце раби’-ал-авваль того же года он с женами и детьми прибыл на служение к Абага-хану. Государь из совершенной милости даровал ему жизнь, а шестерых эмиров, бывших поверенными его тайны, предал казни. Войско его он разверстал по сотням и десяткам и приставил к нему [Негудеру] стражу из пятидесяти человек монголов, и, говорят, он был заключен в Дарья-и Кабудан. Через год, когда [Абага-хан] разбил Борака, он был освобожден и стал бывать в ставке [Абага-хана], пока не скончался.

А Борак из спеси и отваги послал весть Тубшин-огулу: «Обеими-де сторонами правят законы родства. Луга Бадгиса были пастбищами отцов и дедов наших до Газни и берегов реки Синда. Ты должен очистить Бадгис, дабы там расположились мои соплеменники».[225] Тубшин ответил: «Эти владения принадлежат моему старшему брату Абага-хану, который есть хан Иранской земли, и он пожаловал их мне. Борак-аге не должно говорить необдуманных и несвязных речей и соблюдать свое место». Он отправил гонца к Абага-хану и оповестил об этом деле. Абага-хан на это ответил: «Это владение перешло ко мне по завещанию моего славного отца и составляет наш инджу. Ныне мы держим его мечом. Если Борак пойдет на нас, то мы тоже в силах его отразить, а если он ступит на путь согласия и мира, мы тоже последуем по стезе родственного единения». Когда Борак услышал такие вести, он вскипел, приказал собраться войскам и в полной готовности устремился в Хорасан.

Во время переправы через Джейхун он послал гонца к Кайду и в силу прежнего договора просил помощи. Кайду после совещания с эмирами Кипчак-огулом, сыном Кадана, сына Угедея, и Чапат-огулом, сыном Хуку, сына Гуюк-хана, сына Угедея, обоих с собственными их дружинами отправил [к Бораку] и сказал: «Когда Борак перейдет реку, то Тубшин-огул во что бы то ни стало поспешит на бой с ним. В таком случае вы найдите предлог и возвращайтесь обратно, ибо Абага-хан, чтобы отразить Борака, придет вскоре с такой ратью, против которой бессильна устоять гора».