Сборник летописей. Том III

Когда они прибыли к Бораку, то совещались наедине. К ним присоединился мелик Шамс-ад-дин Курт, и еще в десять раз больше подзадорил их к тому, что они задумали. Борак приказал, чтобы из других владений, принадлежащих Кубилай-каану и Абага-хану, угнали весь скот, да так, чтобы не упустили даже рабочих волов. Через реку Амуйе соорудили переправу, [Борак] оставил за себя в Кеше и Нахшебе своего сына Бек-Тимура с десятью тысячами всадников и перешел через реку. Когда он добрался до Меручака в месяцах лета 668 [1269/70], царевич Тубшин поджидал его прихода со своими эмирами. Сообща с Аргун-агой направились на бой с Бораком. Был [у них] некий тысячник по имени Сечекту, [который] отроду находился в зависимости от Кипчака. Когда он услышал, что прибыл Кипчак, он переметнулся, присоединился к Бораку и сказал: «Род[226] мой [принадлежит] Кипчаку». Его привели к нему [Кипчаку], и он по обычаю оказания уважения преподнес [ему] отборных арабских коней. Между тем Тубшин-огул ушел в Мазандеран и послал к его высочеству Абага-хану гонцов с вестью о приходе Борака, а Аргун-ага занялся устройством войска, и они стали поджидать прибытия знамен Абага-хана.

А на той стороне Кипчак приказал Сечекту, чтобы он преподнес Бораку несколько коней. На другой день в стане Борака эмир |A 214b, S 487| Джалаиртай сказал Кипчаку: «Борак пришел с несколькими тысячами войска, чтобы ради тебя разить мечом». Кипчак сказал: «Говори учтиво, что случилось». Тот ответил: «Хотя Сечекту зависит от тебя, однако зачем он столько времени не являлся. Ныне он прибег к могуществу Борака, а добрых коней, которые достойны Борака, забрал ты, а то, что тебя достойно, ты приказал поднести Бораку». Кипчак сказал: «Кто ты такой, что разговариваешь со мной запанибрата?».

Он ответил: «Я не слуга тебе, что ты меня спрашиваешь, кто я таков. Я слуга царю Бораку». Кипчак сказал: «Когда это карачу смел отвечать и спрашивать с члена дома[227] Чингизханова. Ты что же, собака, мне неучтиво отвечаешь?». Тот сказал: «Если я собака, то из Бораковых, а не из твоих. Знай честь, да свое место». Кипчак разгорячился и вскричал: «Ты мне дерзишь, я тебя надвое разрублю и ничего мне Борак-ага не скажет за тебя». Джалаиртай схватился рукою за кинжал и сказал: «Коли ты меня саблей, я тебе живот распорю кинжалом».