Сборник работ. Девяностые

С этого дня, впрочем, его письма — о пенсии, о Житнике с Вилором, о местном самоуправстве, о том, что он не дезертир и не полицай — не имели уже никакого значения! В истории болезни я видел запросы партийных и советских органов, прокуратуры, милиции, Министерства обороны и т.д.: стоит ли Жуков на учете в психоневрологической больнице? Больница отвечала: «Стойкое паранойяльное развитие личности с сутяжными тенденциями, агрессивность, склонность к насильственным действиям».

Теперь ни один орган, ни один человек не обязан был отвечать «больному» Никифору Жукову. Он затих, стал писать военные воспоминания.

* * *

И вдруг — гром среди ясного неба! Журнал «Знамя» (№10, 1982 г.) выходит с большой документальной повестью Владимира Еременко, имя героя вынесено в название — «Солдат Никифор Жуков». Главная ценность — приведенные в повести архивные документы, свидетельства подвигов и мытарств.

В районе, в области — шок.

— Сижу дома, стук в дверь: «Никифор Андреевич, к вам можно?». Входит Вера Ивановна Деменникова, секретарь райкома по идеологии. «Никифор Андреевич, я к вам по поручению обкома и райкома партии — вы, оказывается, действительно герой. Заведующий идеологическим отделом ЦК партии Украины товарищ Кравчук звонил в наш обком товарищу Мозговому, а товарищ Мозговой — в наш райком, товарищу Яценко. Есть мнение о присвоении вам высокой награды». — «Так я ведь дезертир, староста и полицай. Вы же недавно из-за меня жену выгоняли с работы». Она жмет мне руку, обнимает: «Ну что вы, что вы. Не обижайтесь, время было такое». А какое время — три года прошло.

Счастливые наступили дни. Со всего Союза Никифору Жукову шли письма: «На Жуковых Россия держится!»

В судьбе Жукова могла быть наконец поставлена точка. Увы.

Когда шок прошел, на писателя Еременко свалилось все, что накопилось у партийных органов против «психически больного» Жукова, обрушились с ругательствами Житник и Вилор.

Как надо было реагировать писателю Еременко? Спокойно перепроверить каждый факт! Уточнить детали и события.

Но слишком легко досталась Владимиру Николаевичу эта повесть, чтобы заниматься черновой работой, — и рукопись, и документы были доставлены прямо на стол его высокого кабинета.

Владимир Николаевич Еременко являлся членом правления Союза писателей СССР, директором издательства «Советский писатель». Слишком занят он был для этой черновой работы, которая, в общем, и составляет суть документальной прозы.

Писатель нашел выход.

В том же «Знамени» (№ 8 за 1983 год) он опубликовал «Письмо в редакцию»: «…Моя повесть является художественным произведением. Мною допущены определенные обобщения. Образ главного героя повести шире конкретной личности, которая послужила основой повествования. …Ряд упомянутых в повести фактов не имеет прямого отношения к Н.А.Жукову…»

Теперь шок — у Жукова. Вся родня названа по имени, однополчане — по именам, события обозначены по дням, а образ Жукова — не конкретный, собирательный. «Ряд фактов не имеет прямого отношения» — каких? Не названо, значит — любых, на выбор оппонентов.

Писатель Еременко лишил солдата Жукова всего фронтового прошлого — всех подвигов и мытарств.

С Владимиром Николаевичем Еременко я разговаривал.

— Все факты в книге — правильные, все достоверно. Просто обстановка была тогда накалена, и я ее разрядил. Я выручил Кожевникова, главного редактора «Знамени»,— ругательные письма в журнал прекратились. Это было и для блага Жукова, чтобы страсти улеглись.

…Теперь Жукова стали добивать.

Лидия Степановна:

— Приходит ко мне в школу Саша Крамаренко — милиционер, недавний мой выпускник. «Ваш муж в такие вот дни — был дома?» — «Он все время дома. А что случилось?». — «Припомните, может быть, он куда-то ездил?» — «Да нет, — говорю, — ты скажи, в чем дело-то?» Он сказал, что в нескольких областях — в Днепропетровской, Саратовской, еще где-то совершены кражи, орудует банда психически больных. Подозрение падает и на Жукова. Я говорю: «Саша-Саша, как же ты смог с этим подойти к своей учительнице, ты же нашу семью хорошо знаешь». — «Меня начальник райотдела послал».

Никифор Жуков снова садится за письма. Запрашивает Днепропетровскую, Саратовскую, другие области. Из Херсона, из Управления внутренних дел, пришло письмо: «Среди сотрудников… проведена разъяснительная работа, они предупреждены о недопустимости действий, которые были совершены в отношении Вас».

Одновременно к Лидии Степановне в школу пришел районный психиатр Данченко и предупредил:

— Ваш муж снова начал писать. Предупреждаю.

…В той зловонной яме, в плену, он нащупал дно, и немец не пристрелил его, пощадил. Партийно-советский котлован был бездонен.

Снова Лидию Степановну вызывала к себе в райком Вера Ивановна Деменникова, разговаривала жестко, зло.

* * *

В 1992 году Никифор Андреевич Жуков отдыхал в Одессе в санатории. Лечащий врач сказал ему:

— У вас атрофия мозжечка. Если будете нервничать и напрягать мозг, проживете года три.