Читаем Сборник текстов Шри Ади Шанкарачарьи полностью

88. Весь мир, живой и неживой, познается лишь как Атман. При небытии всех тел и существ — как им Атманом быть?

89. Многомудрый! Все время отдай познанию Атмана. Всецело искусив судьбу, ты можешь жить без трепета.

90. "Нашедший знание Атмана от судьбы не спасется", — Так записано в Шастре. Мы это теперь опровергнем.

91. Если истины знанье возникло, судьба не влияет, Ведь тело стало не сущим, как сон после пробужденья.

92. Действие прошлых жизней — вот что судьбой называется. Но раз прошлая жизнь — небытие, то и его тоже нет.

93. Так же как тело во сне — иллюзия и это вот тело, Но ежели жизнь иллюзорна, нет ее — нет и действий.

94. Материалом проявленном, как для горшка — глина, Незнанье, согласно веданте, является для всего.

95. Как веревку змеей считают при неправильном взгляде, Так же, сути не зная, ум заблудший мир замечает.

96. Когда узнан образ веревки, призрак змеи исчезает, Если основа познана, мир в пустоте исчезнет.

97. Тело, стало быть, видимость. Как же судьбе сохраниться? Шрути же творит о судьбе ради знанья в незнанье

98. "Расточились его действия, когда Высшее узрел" — Шрути явно, среди многих действий, отрицает это.

99. "Кто, не зная, иное твердит, повинен в двух ошибках: Он отвергает веданту и знанье", — так сказано в Шрути.

100. Скажу о пятнадцати нужных, в названном смысле, шагах. В них всех постоянно, действенно следует упражняться.

101. Не постичь без повторения Атмана как Суть и Благо. Пусть же жаждущий познанья мыслит Брахмана подольше.

102. Яма, нияма и тьяга, мауна, деша и кала, Асана и мулабандха, дехасамья и дрик-стхити,

103. Пранасамьяна, а также пратьяхара и дхарана, Атмадхьяна и самадхи — вот этапы по порядку.

104. "Все есть Брахман" узнавая, скопом чувств повелевая, Называют это "ямой". В ней без счета упражняйся.

105. Сродственное развивая, чужеродное отвергни — Вот "нияма". От "ниямы" мудрым — высшее блаженство.

106. "Тьяга" — это усмотренье Атмана за формой мира. "Тьяга" в чести у великих: суть ее — освобожденье.

107. От него отступит слово, вместе с мыслью, не достигнув, — Это "мауна" йогинов, в ней пусть мудрый пребывает.

108. От чего отступит слово — кто о том сказать способен? Хоть скажи про все на свете — это словом не ухватишь.

109. То, что назмно "мауной", мудрые зовут "сахаджа" "Мауна" же для подростков: вот как учит брахмавадин

110. Начала, конца, середины в чем не будет раздельно, Но что проникдет весь мир — зовется точечным местом:

111. Во времени все, начиная Брахмой, вмиг возникает. Словом "время" зовется миг благой, не делимый надвое.

112. То положенье, в каком хорошо о Брахмане думать, Называют "асана" — но не то, в каком неудобно.

113. "Сиддха" — исток всего бытия, незыблемая основа, Поза для совершенных известна как "сиддха-асана".

114. Всех существ корень, а также корень владенья рассудком — "Мулабандха": она уместна всегда и годится для раджайогинов.

115. Равновесие членов известно как растворение в Брахмане. Без него — не равновесие, а твердость древа сухого.

116. Обративши взор познанье, видят, что весь мир есть Брахман. Этот взор лишь благотворен, а не взгляд на кончик носа

117. Иль туда, где неразличны зритель, зримое и зренье, Следует свой взор направить, отнюдь не на кончик носа.

118. Брахман лишь во всех бываньях, вроде разума и прочих. Прекращенье всех движений "пранаямою" зовется.

119. Отрицанье мира есть выдыхание воздуха. Мысль "Я — Брахман" называется вдыханием воздуха.

120. Сохранение этой мысли будет задержкой дыханья Такова она для мудрых. Глупые — нос затыкают.

121. Узрев в предметах Самость, рассудок в разум погружают. Зовется это "пратьяхарой", для всех жаждущих свободы.

122. Куда ни достигнет рассудок — всюду Брахмана видит. Там удержанье рассудка есть "дхарана" в высшем смысле.

123. Состояние истиной мысли, вне формы "Я — Брахман", Словом "дхьяна" зовется: им высшее благо дается.

124. Сделав неизменной мысль и придав ей форму Брахмана,

Правильно распространив, ее зовут знаньем, или самадхи.

125. В этом нетворимом благе пусть подвижник укрепится. Овладев им, он сумеет вызывать его мгновенно.

126. И тогда от средств свободным, совершенным станет йогом. Но нельзя его оформить только мыслью или словом.

127. В достижении самадхи много встретится препятствий: Нарушенье распорядка, лень, желанье удовольствий.

128. Морок, тупость, искушенья, рассеянность и пустота — Вот препятствия — из многих — тем, кто Брахмана взыскует.

129. Мысль о сущем — также суща, мысль о пустоте — пустая. Мысль о полном — также полна. Упражняйся в полномыслье.

130. Те, кто мысленно покинул чистоту и высь Брахмана, Напрасно живут и, хотя люди, подобны животным.

131. Те, кто осознал эту мысль, осознав, ее взрастил, — Люди лучшие, счастливые, почтенные в трех мирах.

132. Те, в ком эта мысль растет, а также после созревает, Они Брахманом прониклись — не те, кто спорит о словах.

133. Кто ловко Брахмана толкует, но страстями мысль сгубил, — Тех незнанье наихудшее: вновь и вновь они рождаются.

134. Кто же ни мига не пребудет мыслью Брахмана вовне — Те подобны в это смысле Брахме, Санаке и Шуке.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Библия. Современный перевод (BTI, пер. Кулакова)
Библия. Современный перевод (BTI, пер. Кулакова)

Данный перевод Библии выполнен Институтом перевода Библии в Заокском. В настоящем издании, адресованном современному читателю, используются по преимуществу находящиеся в живом обращении слова, словосочетания и идиомы. Устаревшие и архаичные слова и выражения допускаются лишь в той мере, в какой они необходимы для передачи колорита повествования и для адекватного представления смысловых оттенков фразы. В то же время было найдено целесообразным воздерживаться от использования остросовременной, скоропреходящей лексики и такого же синтаксиса, дабы не нарушить той размеренности, естественной простоты и органичной величавости изложения, которые отличают метафизически несуетный текст Писания.Как в прежних изданиях, так и в настоящем наш коллектив переводчиков стремился сохранить и продолжить то наилучшее, что было достигнуто усилиями библейских обществ мира в деле перевода Священного Писания. Стремясь сделать свой перевод доступным и понятным, мы, однако, по — прежнему противостояли искушению использовать грубые и вульгарные слова и фразы — ту лексику, которая обычно появляется во времена социальных потрясений — революций и смут. Мы пытались передать Весть Писания словами общепринятыми, устоявшимися и в таких выражениях, которые продолжали бы добрые традиции старых (теперь уже малодоступных) переводов Библии на родной язык наших соотечественников.В традиционном иудаизме и христианстве Библия — не только исторический документ, который следует беречь, не только литературный памятник, которым можно любоваться и восхищаться. Книга эта была и остается уникальнейшим посланием о предложенном Богом разрешении человеческих проблем на земле, о жизни и учении Иисуса Христа, открывшего человечеству путь в непрекращающуюся жизнь мира, святости, добра и любви. Весть об этом должна прозвучать для наших современников в прямо обращенных к ним словах, на языке простом и близком их восприятию.Данная версия Библии включает весь Новый Завет и часть Ветхого Завета, в котором отсутствуют исторические и поэтические книги. Выпуск всех книг Библии намечен Институтом перевода Библии на 2015 год.

BTI , Библия

Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика
Афонские рассказы
Афонские рассказы

«Вообще-то к жизни трудно привыкнуть. Можно привыкнуть к порядку и беспорядку, к счастью и страданию, к монашеству и браку, ко множеству вещей и их отсутствию, к плохим и хорошим людям, к роскоши и простоте, к праведности и нечестивости, к молитве и празднословию, к добру и ко злу. Короче говоря, человек такое существо, что привыкает буквально ко всему, кроме самой жизни».В непринужденной манере, лишенной елея и поучений, Сергей Сенькин, не понаслышке знающий, чем живут монахи и подвижники, рассказывает о «своем» Афоне. Об этой уникальной «монашеской республике», некоем сообществе святых и праведников, нерадивых монахов, паломников, рабочих, праздношатающихся верхоглядов и ищущих истину, добровольных нищих и даже воров и преступников, которое открывается с неожиданной стороны и оставляет по прочтении светлое чувство сопричастности древней и глубокой монашеской традиции.Наполненная любовью и тонким знанием быта святогорцев, книга будет интересна и воцерковленному читателю, и только начинающему интересоваться православием неофиту.

Станислав Леонидович Сенькин

Проза / Религия, религиозная литература / Проза прочее