Сброд

Воронец ощущал себя вором поневоле. Нет, он ничего не крал, скорее, оно само налипло, витая прямо в воздухе. Кажется, он вынес из оранжереи ростки или даже споры. Основную часть гриба, может, и видно, и прикольно потыкать палкой, но вот грибница была скрыта там, под землей, во тьме, ей не нужен свет и потом не понадобится. И все-таки резкий, холодный электрический свет полоснул глаза. Воронец остановился, попытался закрыться рукой. Ярослав почему-то сегодня включил фонари раньше обычного.

– Матвей навещал тебя в лазарете? – спросил Ярослав.

– Да, – отвернувшись, ответил Воронец.

– О чем вы говорили?

– Он единственный, кто дал мне знать, что на самом деле происходит.

– О чем вы говорили? – механически, точь-в-точь, как и первый раз, спросил Ярослав, может, немного погромче.

– У него и спроси! – огрызнулся Воронец.

– Я бы с радостью.

Свет резко погас. Воронец часто заморгал, привыкая к вечернему полумраку. Он не успел полностью прозреть, когда неживой голос добавил:

– Матвей исчез.

* * *

Хоть асфальт и начал остывать с наступлением темноты, все равно оставался теплым. На всем теле запеклась кровь, волосы спутались, слиплись от грязи. Во взгляде не горело ни проблеска жизни. Ноги едва-едва переставлялись. Прямо за спиной мигала аварийка старой черной иномарки. Машина плелась следом, ограждая собой от проносящихся машин.

– Стой. – Руки опустились на плечи.

Аня замерла, не переводя взгляда. Матвей не оглядывался по сторонам, даже когда какой-то лихач пронесся слишком близко: сантиметр – и задел бы. Матвею плевать на движение, Ане – тем более.

Это была особенная ночь. Следующая такая может не выпасть вовсе. Спешка могла все убить. И все-таки приходилось спешить.

– Садись. – Матвей открыл дверь и подтолкнул Аню, но та не поддалась.

– Куда? – Ее язык едва шевелился.

– Домой, – ответил Матвей, точно заклинание.

Какое же сильное слово слетело в весенний ночной воздух.

«Домой…»

Услышать со стороны так странно… это же только ее место, куда Аня никогда и никого не пустит. Но Матвей произнес это таким голосом, что сомнений не оставалось: он не чужой.

Аня села в старую иномарку. Машина осторожно тронулась. Путь был недолгим, но и его Аня проспала. Проснулась у подъезда старого жилого дома в три этажа. Они поднялись на второй. Откуда-то Аня знала дорогу, хоть и была здесь впервые. Тень далекой памяти вела, точно престарелая служанка семьи. Вот уж кто точно помнит каждую пылинку на лестнице, каждый отошедший уголок и покоцанный лак. Матвей открыл ключами дверь и пропустил Аню и ее незримую спутницу внутрь.

Стоял старый запах пыльного склада. Никто не стал зажигать свет. На высоком потолке на цепях висела люстра, как огромный растопыренный паук. Паркет заунывно скрипел под ногами. Призраки былого быта безмолвно стояли, ожидая, когда сорвут покров и вновь призовут на службу. Аня не спешила прикасаться ни к чему, а лишь смотрела по сторонам.

– Я старался сохранить все, что в моих силах, – произнес Матвей.

Аня прошла под аркой в спальню. Люстра давно сорвалась с цепи и лежала в разбитом изножье кровати. Аня раскрыла дверцы платяного шкафа. Одежду не тронули ни моль, ни время. Рука поднялась к черному платью, и кружева потянулись в ответ навстречу. Как длинные мокрицы, они побежали тысячей ножек по коже, обвиваясь вокруг рук. Перескочив на шею, плечи, спину, эти существа свили юбку до пола. Длинный подол помнил, как на него наступали, задевали, цепляли, растягивали, как на него попала уличная грязь. Изъяны были дороги как память, потому и остались.

Кружение само собой захватило Аню. Она с немым вопросом обратилась к Матвею. Тот стоял в проходе, скрестив руки на груди и опершись о дверной проем. Он прищурил глаза, рассеяв взгляд. Светлая улыбка мягко озарила тонкие бледные губы. С неправильным прикусом это выглядело одновременно и мечтательно, и злобно.

«Если она и есть настоящий зверь, нам обоим должно хватить сил выдержать это…» – горько подумал Матвей.

Он протянул руку Ане, приглашая на танец. Как только та в ответ вложила свою ладонь, Матвей вывел их обоих в большой просторный зал. Запела скрипка. Мелодия шла ниоткуда и отовсюду сразу. Как дождь, настолько мелкий, что ощущается попросту сырым туманом. Невидимые человеческому глазу капельки заполнили собой все, было трудно дышать, кожа быстро становилась влажной, и струйки катились по спине, шее, рукам, смешиваясь с потом и чем-то, похожим на розмарин. Слух был тонок как никогда.

Действующие лица:

Матвей (Пророк)

Аня

Место действия:

Квартира Рады. Просторный зал.

Матвей (начинает вести). Наконец-то настало время поговорить. В ту ночь, когда за тобой явился Жнец, ты была совсем ребенком. И я пообещал всегда быть рядом.

Аня. Ты единственный, кто был со мной посреди этого кошмара.

Матвей. И он все не заканчивается. Ужасно смотреть, как твоему миру настает конец, когда у тебя связаны руки.

Аня. Это сводит с ума.

Матвей. Не пора ли это закончить, чтобы спасти себя?

Аня. Спасти себя?