Счастье моё!

Мы сочиняли инсценировку нового спектакля, вспоминая XX век, то, что именно для нас было важным и значимым в прошедшем столетии нашей страны. Наши импрессии, отражения нашей памяти почти всегда совпадали. Мы возбужденно, перебивая друг друга, делились собственными реминисценциями прожитого, прочитанного, услышанного, запечатленного, далекого и близкого. Костя – человек энциклопедических знаний, стремительных решений, генератор ярких ассоциаций, общение с ним всегда толкает на творческий поиск. Я надеялась, что мы найдем инсценировщика, который систематизирует наши образы, упорядочит их и выстроит в сценическую драматургию, – мы не нашли такого человека, да, наверное, и не очень искали. Костя, мягко и настойчиво, выстроил ситуацию, при которой я сама вынуждена была сесть за написание, за структурирование наших фантазий. Было непросто. Неизбежность отсечения многого в наших исторических, поэтических и культурных реминисценциях делала эту задачу особенно непростой. Теперь, когда работа над инсценировкой давно закончена и подходит к завершению сценическая сборка нашего спектакля, я искренне благодарна Косте за необходимость, которую он передо мной поставил, и за поддержку в возможности эту необходимость осуществить.

А Сонечка всегда рядом… Ленинградское воспитание, ленинградский стиль общения, ленинградская манера произнесения слов, ленинградское внимание и чуткость – все эти качества, пропитавшие меня с ленинградского детства, я нашла в Соне. Ее устремленность в профессию вызывает уважение, ее умение видеть потаенное и сердечно участвовать вызывает отклик нежности и признательности. Теперь мы работаем вместе, теперь я радуюсь ее успехам и с добросердечным вниманием наблюдаю, как она строит свою жизнь.

Ученики

Сколько учеников прошло через мои занятия? Несколько тысяч? Больше? Точно подсчитать невозможно. Лица… Судьбы… Некоторых время окончательно стерло с карты памяти. Многие успешны и знамениты, их профессиональными удачами гордишься и наблюдаешь за поворотами их профессиональных биографий. В каждом из московских театров, и не только московских, трудятся мои ученики. Нет фильма, телевизионного сериала, где бы не появлялись знакомые по гитисовским годам преподавания или преподавания в Школе-студии лица. Иногда, когда мне навстречу с возгласом “Алла Михална!!!” бросается очень немолодой человек, я, всматриваясь в изменившееся лицо, не могу признать бывшего ученика, конфузливую ситуацию прячу за приветственной, радушной улыбкой. Но любимчики всегда в поле внимания. В поле отслеживания, заинтересованности, неравнодушия.

Фоменки. Все курсы, которые так именовались, по фамилии своего мастера Петра Наумовича Фоменко, были особенные, яркие. На всех курсах Петра Наумовича я преподавала танец. Уже тогда, когда они только проходили обучение в ГИТИСе, было понятно, кто из них наделен особенной одаренностью и, что не менее важно, упорством, работоспособностью и умением адаптироваться к ситуациям.

Галя Тюнина – диковинное существо, невозможно было не любоваться ее изысканно сидящей на длинной шее, тонко вылепленной головой, четко вырезанным профилем, вздернутыми к высокому лбу контурами бровей, раскосому прищуру серых глаз. Я откровенно восхищалась ее завораживающим актерским даром, ее притягивающим, чарующим даром быть на сцене манящей, таинственной женщиной. Она была чуть старше остальных студентов курса, опытнее и мудрее. За ее плечами уже было Саратовское театральное училище и два года работы в Самарском драматическом театре. Она была явным лидером, за ней, за ее замыслами, идеями устремлялись ее товарищи. Галя была аккумулятором многих осуществленных, успешных спектаклей, которые вошли в историю впоследствии родившегося театра. Не так часто в одной актрисе соединяются профессиональная мудрость, острый ум и физическая красота – Галя один из очень редких экземпляров, наполненных этими чертами и генерирующих эти качества.