Счастье по Аристотелю

Три перечисленные темные страсти – зависть, гнев и месть – Аристотель описывает очень точно. Самому ему завидовали и при жизни, и после смерти. Когда в 348 г. до н. э. скончался Платон, руководство Академией перешло отнюдь не к Аристотелю, который отдал ей 20 лет и был, бесспорно, лучшим философом своего поколения. Остальные академики меркли рядом с этим блестящим умом, поэтому предпочли видеть во главе Академии невзрачную посредственность по имени Спевсипп. Позже они завидовали восторгам и заботе, которой окружали Аристотеля (без всякого низкопоклонства с его стороны) правители Македонии и Ассоса в Малой Азии, где он преподавал в течение двух лет. Как впоследствии выразился один последователь Аристотеля, писавший историю философии, этот великий человек внушал огромную зависть одной только «дружбой с царями и абсолютным превосходством своих сочинений». Греки не стеснялись выражать эмоции, которые сегодня вызывают осуждение. В христианской морали не всем удается найти способы справиться с аристотелевскими пороками. Зависть, например, – это смертный грех, а получив незаслуженное оскорбление, истинный христианин должен «подставить другую щеку» вместо того, чтобы дать отпор обидчику. Но даже если зависть и не главное наше качество, совсем избежать ее не удастся.

Нет такого человека, который хотя бы раз не позавидовал кому-то, кто богаче, красивее, удачливее в любви. Если вы отчаянно стремитесь к чему-то и никак не можете добиться этого собственными силами – вылечиться, родить ребенка, завоевать признание и славу в своей профессиональной области, – может быть мучительно больно наблюдать, как это удается другим. Психоаналитик Мелани Кляйн считала зависть одной из главных движущих сил в нашей жизни, особенно в отношениях между братьями и сестрами или равными нам по социальному положению. Мы невольно завидуем тем, кому повезло больше, чем нам. И в каком-то смысле такая реакция полезна, поскольку побуждает нас устранять несправедливость. В профессиональной сфере это может вылиться в агитацию за гендерное равенство в оплате труда. Политическое выражение эта реакция может найти в борьбе с общественным строем, допускающим чрезмерный разрыв между богатыми и бедными.

Но зависть к прирожденным талантам – таким, например, как блестящий ум Аристотеля, – только мешает счастью. Она деформирует личность и может перерасти в навязчивую идею. Бывает, что завистник начинает преследовать и изводить объект своей зависти – в современном мире нередко путем кибератак или травли в интернете. В самом страшном случае, если завистнику удастся зарубить карьеру преследуемому, он лишит его гениальных творений все общество.

К чему приводит такая «токсичная» зависть, прекрасно показано в пьесе Питера Шеффера «Амадей» (1979), на основе которой в 1984 г. был снят завоевавший множество «Оскаров» одноименный фильм Милоша Формана. Заурядный композитор Сальери одержим завистью к своему более молодому сопернику Моцарту, с легкостью сочиняющему шедевры. Он всеми силами пытается помешать взлету гениального композитора, очерняя его перед императором, и замышляет присвоить непревзойденный моцартовский «Реквием». На смертном одре Сальери признается, что отравил Моцарта. Тем самым он не только помешал Моцарту дописать «Реквием», но и, оборвав жизнь гения в 35 лет, лишил мир десятков будущих шедевров.

Хотя убийственная зависть Сальери – вымысел (на самом деле он, судя по всему, близко дружил с Моцартом и даже заботился о его осиротевшем сыне), международный успех фильма свидетельствует, насколько близко и понятно разным культурам явление зависти как одержимости. Сам Шеффер взял идею пьесы из «Маленьких трагедий» Пушкина, написанных в 1832 г. У Пушкина Сальери заявляет о своей черной зависти с убийственной прямотой: «А ныне – сам скажу – я ныне / Завистник. Я завидую; глубоко, / Мучительно завидую». Он просто не в силах принять естественную несправедливость человеческого общества, в котором одни рождаются более способными или талантливыми, чем другие:

Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений – не в награду
Любви горящей, самоотверженья,
Трудов, усердия, молений послан –
А озаряет голову безумца,
Гуляки праздного?.. О Моцарт, Моцарт!