Счастье привалило

— Хорошо. Я вамъ срые перовые хвосты подарю. Анемподистъ Валерьянычъ общался мн собольи купить.

— Ну, вотъ спасибо, милушка, спасибо.

Дарья Максимовна чмокнула Агничку въ щеку и прибавила:

— А теперь я на радости мадерки выпью.

— Ну, а мы, молодой человкъ, приступимъ къ обсужденію деталей нашего дла, — началъ генералъ, обратясь къ Куцыну. — Внчаться надо въ слдующее воскресенье. Не въ это, а въ слдующее. Это придется… сегодня у насъ пятница… Черезъ девять дней готовьтесь внчаться.

— Съ удовольствіемъ, ваше превосходительство, если только будетъ готова шинель къ этому дню, — отвчалъ Куцынъ.

— Что шинель! Шинель мы готовую купимъ.

— Да и фрачная пара нужна; потому что у меня фрака не имется.

— Поспемъ. Внчаться вы будете въ домовой церкви. Шаферомъ у Агніи Васильевны будетъ мой домашній секретарь и управляющій моимъ домомъ. А теб никакого шафера не надо. Надо, чтобы безъ огласки.

— Чмъ секретне, ваше превосходительство, тмъ лучше, потому вдь для меня срамъ.

— О свидтеляхъ не заботься, свидтели у меня найдутся. Да я и самъ буду свидтелемъ.

— Слушаю-съ. Когда мы подемъ шинель покупать, ваше превосходительство?

— Далась ему эта шинель!

— Предметъ давнишней мечты, Анемподистъ Валерьянычъ.

— Шинель купишь наканун свадьбы. Я дамъ теб на нее сто пятьдесятъ рублей, и ты купишь.

— Нельзя-ли пораньше, ваше превосходительство? Нельзя-ли завтра? И ужъ тогда я былъ-бы спокоенъ, потому какъ-бы задатокъ.

— Далась ему эта шинель!

— Да дайте вы ему ужъ сегодня на шинель-то, Анемподистъ Валерьянычъ, — обратилась къ генералу Агничка.

— Съ какой-же стати давать, если мы не имемъ его еще въ рукахъ!

— Не надую я васъ, ваше превосходительство. Я человкъ честный. Это въ задатокъ. Задатки везд даются. Въ крайнемъ случа я могу выдать вамъ росписку, что вотъ такъ и такъ въ счетъ приданаго на покупку шинели сто пятьдесятъ рублей получилъ.

— Хорошо. Будь по вашему. Сейчасъ получите это пятьдесятъ рублей на шинель, — согласился генералъ и продолжалъ:- На другой день посл свадьбы вы выдаете Агніи Васильевн отдльный видъ на жительство.

— А когда-же дв-то съ половиной тысячи приданаго я получу? — спросилъ Куцынъ.

— Передъ внцомъ. — Гд ужъ тутъ передъ внцомъ возиться, ваше превосходительство! Спшка… Суетня… Лучше ужъ наканун…

— А потомъ цлый день и дрожи изъ тебя, и думай — прідешь ты въ церковь или не прідешь. Нтъ, это не рука.

— Да вдь и передъ внцомъ взять, такъ можно надуть, ваше превосходительство, если такъ разсуждать… — проговорилъ Куцынъ.

— Въ церкви передъ внцомъ, такъ какъ-же ты надуешь? Я теб деньги въ руки, а ты невсту за руку и ведешь ее къ аналою.

— Могу росписку выдать наканун въ двухъ съ половиной тысячахъ.

— Не заговаривай мн зубы. Не люблю. Ну, что мн твоя росписка! Ну, что я по ней получу? Что у тебя есть? Предъявить по мсту твоего служенія исполнительный листъ и получать изъ твоего жалованья, такъ велико-ли свое жалованье! Въ шесть-семь лтъ не получишь, — разсуждалъ генералъ. — А вотъ росписку насчетъ паспорта ты своей будущей жен Агніи Васильевн долженъ выдать. Долженъ засвидтельствовать своей подписью, что вотъ такъ и такъ, женясь на дочери такого-то Агніи Васильевн Лукашиной, обязуюсь ей выдать отдльный видъ на жительство для проживанія во всхъ городахъ Россійской Имперіи и за границей.

— Хорошо. Могу-съ… — кивнулъ въ знакъ согласія Куцынъ. — Но позвольте вамъ замтить, что себя вы обезпечиваете всякими росписками, а какое-же я-то обезпеченіе имю? Нтъ, ужъ надо обоюдно…

— А шинель? Я-же теб шинель въ обезпеченіе даю, — напомнилъ ему генералъ. — Наконецъ, гардеробъ, о которомъ ты просишь. Ты его получишь за день, за два до свадьбы.

— Все это такъ, но дайте и деньгами хоть ста три рублишекъ дня за четыре до свадьбы. Хочется, ваше превосходительство, хоть какой-нибудь мебелишкой обзавестись. А то будешь женатъ, прідешь къ себ домой въ холостую квартиру и никакого у тебя улучшенія. Хоть кровать съ тюфякомъ хорошую себ купилъ-бы, съ хорошими подушками и одяломъ. Ну, столикъ, кресло…

— Да вдь ты удешь изъ Петербурга на новое мсто, такъ на что теб мебель?

— Ахъ, ваше превосходительство! Дайте потшиться-то. Вдь ужъ я весь вамъ продалось, на все согласенъ, такъ потшьте и меня, бднаго, тремя сотенками. Я кровать себ складную, куплю. Триста рублей… всего триста рублей себ прошу.

— Агнія Васильевна, заступитесь за меня несчастнаго, — обратился Куцынъ къ Агничк.

— Что такое? — спросила та, не слыхавъ разговора.

— Кром шинели и гардероба, триста рублей впередъ, въ задатокъ проситъ, — объяснилъ генералъ.

— Дайте ему. Пусть онъ не ноетъ. Ну, что вы сквалыжничаете! — отвчала Агничка пренебрежительно.

— Хорошо. Ты получишь. Только будь и самъ аккуратенъ. Теперь, кажется, все. Можешь уходить, — кивнулъ генералъ Куцыну.

Куцынъ сдлалъ заискивающее лицо.

— А на шинель, ваше превосходительство? — напомнилъ онъ.

— Ахъ, ужъ мн эта шинель!

Генералъ сморщилъ лицо, ползъ въ карманъ за бумажникомъ, вынулъ сто пятьдесятъ рублей и вручилъ ихъ Куцыну.