Счастье в мгновении. Часть 3

— А мне нужно знать точно. И к тому же я еще хрустальные туфельки не обувала.

— Туфли обуть — секундное дело.

— Не будь вредным! Подгузник менять не придется, — еще и находит место, чтобы вставить нелепую шутку. «Недаром она сестра моего брата-занозы». — Просто покажи ей место, и она сама разберется, — продолжает тихо хохотать и, как дама благородных кровей, прикрывать ротик, чтобы посторонние не сочли эту манеру за необразованность ее натуры. Вдобавок дамам тех времен запрещалось чихать, зевать, плакать… Чистый пример сумасбродства и принижения естественности женского существа!

Закатив глаза, дерзко выдохнув, я, взяв на руки, неподъемную, но маленькую принцессу, ухожу в уборную.

Пару минут и она приходит обратно, но на ее светлом личике уже не улыбка, а слезы, нарастающие с каждым ее шагом ко мне.

— Ты плачешь?

Она шмыгает носиком, пальчиками утирая соленые ручьи, извилисто стекающие с ее щек.

— Джексон, мне мама звонила, — дитя вынимает из розовой сумочки в виде сердечка кнопочный телефон в доказательство своей правоты. — Она не успевает подъехать и застряла в пробке. Я не выйду, если не увижу маму и пока она не чмокнет меня в щечку. Я всё забыла, чему вы меня учили, я ничего не помню, ничего… — Рыдания детки учащаются и я, сначала подумав отвести её к Милане, отказываюсь от своей первой мысли и напрягаю голову, чтобы самому как-то утешить ее. Ни капельки я не умею этого делать. «Что сказать ей? Как ободряют детей? Сладости помогут, если я скажу, что они ждут её после представления?»

— А папа? — спрашиваю я на автомате, не вдумавшись, интуитивно предположив, что его приход ей будет достаточным.

Слезы крохи удваиваются.

Спустя пару минут ко мне приходит вразумление — ее отец в разводе с матерью. «Всех особенностей двадцати детей и их родителей не запомнишь».

«Пожалуйста, Джексон, Милана, не говорите ей ничего, что напомнит ей про отца. Прошу вас! Девочка лишь не так давно начала отвыкать от него. Эта болезненная тема для нашей семьи. Она очень переживала и тяжело переносила каждую нашу ссору с мужем-алкоголиком… Он выбросил нас двоих два года назад на улицу, оставив без жилья, которое впоследствии он продал. Через несколько месяцев я подала на развод, а он и не явился в суд. Но нас развели, слава Богу, в его отсутствии. С таким человеком не было жизни. В бегах, скрываясь от органов, он не выплачивал нам ни копейки алиментов. Забыл напрочь свою дочку! Мы переходили с одного пристанища на другое, так как хозяины квартир, в которых мы скитались, повышали арендную плату. Нам не хватало денег даже на еду. А когда доченька заболела менингитом я думала, что умру вместе с ней. Но Господь нам помог. Болезнь чудодейственным образом отступила, а через месяц после выписки с больницы, мне предложили работу воспитателем в частном центре. Потихоньку, шаг за шагом, мы выкарабкивались из этого кошмара, в который занесла нас жизнь. Девочка стала ходить в школу. Кроме старенькой моей мамы у нас никого не осталось… А мечта девочки — стать моделью, никогда не утрачивалась и, когда я увидела рекламу этого конкурса, сразу же позвонила по номеру, указанному в ней. Вы исполните ее мечту!» — как я помню, предупреждала ее мать с опасением и в голосе, и в лице, нас с Миланой в первый же день. И Милана, услышав эту историю, еще сказала мне, не только до беспредела насыщенная состраданием, но и представляя себя в этой девочке, грезившей о модельных днях: «Джексон, мы должны сделать так, чтобы эти, которые проведет с нами Фелиция, стали для нее самыми красочными, чтобы она вспоминала их всю свою жизнь… Мне так жалко её. Надо поговорить с Максимилианом. Он в следующем году будет набирать модельную группу детей. Мы обязаны, обязаны ей помочь воплотить мечту. И… она без отца, она совсем без отца… Относись к ней иначе, помягче как-то. Из-за случившегося в ней может размножится разочарование к мужчинам, которое приведет к отвержению всех лиц мужского пола и к последующему одиночеству… Я это изучала на учебе, и сама по себе знаю. И я тоже постараюсь побольше уделять ей внимания…»

Еще бы Милану не задела судьба этих двоих. Создается впечатление, что в некоторых случаях она готова обменяться жизнями, взять какое угодно чужое бремя на себя лишь бы другому стало легче.

«Милана, я же не её отец, как я пойму, что нужно ей от меня, как от мужчины, а что нет?» — задавал я ей вопрос, на что я она отвечала: «Делай то, что подсказывает сердце».

Я должен сию же секунду что-то сделать, но что?

Обрывисто разносится трогательная музыка от конкурсантов «Waltz» Ryan Stewart.

Я усаживаюсь на корточки и трогаю маленькие плечи девочки:

— Фелиция, маленькая фея, а ну-ка взгляни на меня! — Она усердно мотает головой в стороны. Я нежнее проговариваю: — Взгляни же на меня!

— Не хочу! — плача, проговаривает она. — Я хочу, чтобы мама и папа были вместе, хочу, чтобы он изменился. Джексон, почему, почему он так поступил с нами? — Ее слезы что-то делают со мной и меня начинает переворачивать и я, взяв в обе ладони ее маленькие ручки, высказываю слово за слово, вынимая мысли из души: