Счастье в мгновении. Часть 3

С сокрушительным сердцем и безрассудной надеждой, что то, что случилось, неправда, пригвожденный к месту, я пытаюсь трезво думать, но… всё потеряло какой-то смысл. Того, что придавало моей жизни значение, уже нет. В ярости я запускаю руку в корни волос. Злость исходит из каждой поры. Волосы встали дыбом от гнева. Чувства злобы так бьют меня, как хлыстом.

Ее уход походит на бегство? Отчего она бежит?

В мыслях — строки:

Аминь! Что б ни грозило впереди,

Все беды перевешивает счастье

Свидания с Джульеттой хоть на миг.

С молитвою соедини нам руки,

А там хоть смерть. Я буду ликовать,

Что хоть минуту звал ее своею31.

Я рву, рву себе волосы, сгорая от желания вернуть её, крепко удержать ее в объятиях. Но вопрос: желает ли этого она?

За что она так? Она оставила меня в полном неведении. Я охвачен ужасом сознания, что она с ним.

Я поражен ее бездушности. Отпустив меня, она совсем не подумала, как будет обливаться моё сердце кровью?!

А если, я стал жертвой обманчивого воображения, а услышанное — есть мимолетный обман слуха? Хотел бы я не доверять собственным глазам, но ее резкий голос, совершенно неестественный, открыто выразил: «Мы… Мы должны… Быть вдали друг от друга на время…», не скупившись на самых жестоких для любящего словах.

Под ударом слов, которые больно ранили сердце, я задираю голову вверх, подставляя ее дождю, вздыхаю, чувствуя падающие дождливые крупицы, нарастающие ежесекундно, как и мои удары мускула, лихорадочно гоняющего кровь. Охлаждённый сырыми мыслями и яростью ливня, я бреду во тьме, поворачивая, куда глаза глядят, не слыша ничего, не видя ни тротуаров, ни машин, ни лиц прохожих. Дождь льется стеной и вместе с ним испаряется моя любовь. Углубляясь в рутину не спящих улиц, мне всюду мерещится та, которую я снова потерял. Дуновение холодного ветра с большей силой леденит обманутое сердце. Пешеходы бегут по домам, укрываясь под зонтиками. Повсюду попадаются на глаза бегущие парочки, игриво относящиеся к страданию погоды, изливающей крупные слезы, и влюблено смеясь, раздражая меня нежничаньем и вызывая неприязнь. Будто они нарочно насмехаются, разыгрывая мелодраму, показывая мне, как они счастливы, беззаботны и полны блаженства, чего я поневоле лишился.

Нет. Нет, этого не может быть. Я не верю, что она вот так взяла и со всего проста со мной рассталась! Я ведь… я выбрал самую страшную дорогу, чтобы защитить её, чтобы быть с ней, а она взяла и вмиг, шокировав, ушла от меня, не дав мне удержать её, догнать её, увезти её…

Разве возможно ли так уйти? Ты ради неё идешь против мира, а она беспричинно идёт против тебя. Она и не спросила, как я.

Однажды я обрел надежное убежище в бесчувствии, и не проявлял никаких чувств ни к кому и ни к чему, и я был спокоен, как удав. И опять я поддался чувствам, отдал душу и провалился. Эта пытка изощреннее прежней. Я позволил ей слишком близко подобраться ко мне, чего никому уже столько лет не позволял.

Я подыскиваю всевозможные варианты, силюсь предположить последовательность, которая ей управляла.

Нет. Она не такая, как все. Она не способна на предательство. Я слишком хорошо знаю эту девушку. Есть какая-то мысль, управляющая ею. Она пойдёт на самые безумные поступки, если на то будут цели возвышенные, преисполненные благородства.

Я узнаю, где живёт Даниэль, чего бы мне этого не стояло, я порву его к чертовой матери, лишь бы разорвать жалость, проявляемую к нему Миланой. Я приеду туда и перед его глазами сделаю признание, давно ждущее своего часа, и подхвачу Милану на руки, независимо от её сопротивлений. Он остался без родителей, его преследует какой-то тип, да хоть он без рук или ног, это не означает, что она должна жертвовать собой, своим сердцем… Она не любит его, но остановилась на нем, нанеся невыразимое словами кровоизлияние в моей душе.

— Тайлер, — несдержанно на эмоциях огрызаюсь я, набрав тому, кто стоит на страже моих указаний, — план меняется. Непредвиденное препятствие, заставившее подорвать задуманное. Рейс состоится завтра. — Сам говорю, сам думаю. Мозг работает быстрее, чем я шевелю губами. — Новое задание ждёт тебя: я ничего не желаю знать о нем, ничего, — грублю я и совершаю плевок горечи изо рта в ближайшее мусорное ведро. — Мне нужен исключительно его адрес.

Дождь, ливший непрерывно, подтачивает желчь, снедающую во мне.

— Ты на связи и это уже хорошо. Джексон, что на сей раз у вас? Я ничего не понял. Прекрати распускать горло. Адрес кого потребовался тебе? — дикторским голосом прерывает Тайлер громкость моих суждений, основанных на буйстве пыла.

— Даниэля Санчеса, — выражаю его инициалы так, будто они подобают нецензурному выражению. — Срочно и немедленно, — указываю я недовольно, на взводе, представляя, как оставлю его одного с огромным синяком под глазом и проблемами, не имеющими отношения к нам с Миланой.