Счастливчик (СИ)

-- Ты настолько на короткой ноге с Мирандой Морган, что можешь спрашивать ее, почему не взяли того или иного абитуриента?!

А, она об этом.

-- Ну да, -- признаюсь.

-- Ты такой хороший студент, или твои родители настолько значимые люди? -- спрашивает в ответ прямо.

-- А то и другое выбрать нельзя?

Губы Ди тут же превращаются в прямую линию.

-- Понятно, -- коротко бросает в мою сторону и убирает сковороду на полку. В мою голову она так и не прилетела.

Мне тоже понятно, какие выводы сделала Дилайла: мои родственники настолько богаты и влиятельны, что Морган не смеет сказать и слова против их обнаглевшего чада. Ладно. Все равно, если я сейчас заявлю, что ее кумир и есть моя приемная мать, она только решит, что я выдумываю, чтобы произвести на нее впечатление.

Раздаются шаги, первым появляется Тим, за ним Норман, потихоньку подтягиваются остальные.

-- Чем это так пахнет? -- щурится и принюхивается Томас.

К тому времени я уже вышел из-за стойки и позволяю Ди принимать похвалу единолично. Да и нет у меня гарантий, что половина экипажа не откажется от завтрака, узнав, что я приложил к нему руку.

-- Сестренка, ты сегодня в ударе! -- откровенно ржет Дилан. -- Вот уж не подозревал в тебе такие таланты.

-- Отвали, -- привычно и не зло огрызается Дилайла. -- Я проиграла вчера в карты. Даже не мечтай, что это повторится.

Дилан продолжает подкалывать сестру, она адресует ему неприличный жест.

Все уже успевают рассесться и приступить к трапезе, как последним на пороге появляется капитан. И его выражение лица не предвещает ничего хорошего, потому что в руке Роу держит того самого робота-уборщика, который прошлой ночью успел сбежать с камбуза.

Повисает гробовое молчание.

-- А я предупреждал, -- негромко произносит Норман, но в наступившей тишине его прекрасно слышат все.

Капитан окидывает взглядом команду, а потом останавливает его на мне.

-- Тайлер, на выход, -- кивает в направлении коридора, из которого появился. -- Остальным -- приятного аппетита.

-- Папа, может быть, позавтракаешь? -- Ди делает попытку его остановить.

Заступается за меня или просто хочет избежать скандала? В любом случае, успеха она не добивается. Роу передергивает плечами и повторяет:

-- На выход. Живо.

Спорить бессмысленно. То, что капитан хочет устроить мне взбучку, очевидно. Но тот факт, что он намерен сделать это без свидетелей, заслуживает уважения.

В молчании идем по коридору. Капитан -- впереди, я -- сзади. Он даже не оборачивается, чтобы удостовериться, что следую за ним, уверен, что не сбегу. Тут он прав, бежать мне разве что в открытый космос.

Скоро понимаю, что направляемся мы не куда-нибудь, а в мою каюту. А то, что она довольно далеко от камбуза дает капитану возможность не сдерживаться -- как бы он ни орал, остальные ничего не услышат.

Джонатан и не сдерживается. Едва дверь моей каюты закрывается за нашими спинами, он размахивается и швыряет несчастного робота об стену. Звон металла, по полу катятся мелкие детали. Жаль, прекрасный аппарат, может быть, удастся починить...

-- Кто дал тебе право хозяйничать на моем корабле?!

Моральный долг? Нет, ответ так себе.

-- Никто не давал, -- отвечаю правду.

-- Верно! Никто не давал! -- бушует капитан. -- Никто не прикоснется к роботам на этом корабле! Ясно тебе? Никто!

Лицо красное, разъяренное, глаза неестественно выпучены. Это не напускной гнев, Роу действительно взбешен.

-- Почему? -- спрашиваю прямо. -- Потому что эти вещи ассоциируются у вас с вашей покойной женой?

Я и раньше об этом подозревал, но излишне эмоциональная реакция капитана говорит сама за себя.

После этого, по сути, риторического вопроса на меня обрушивается пощечина. Не удар в челюсть, а именно пощечина. Как ребенку или как женщине. Вижу, как поднимается его рука, могу увернуться, могу перехватить своей левой, но стою и не дергаюсь.

Щеку обжигает, голова по инерции отклоняется в сторону, но я снова упрямо поворачиваюсь к капитану. Второго удара не последует -- почему-то не сомневаюсь.

-- Не говори о том, чего не знаешь, -- шипит Роу, но уже не кричит.

-- Не знаю, -- признаю, -- но догадываюсь.

Что бы ни случилось с матерью Ди, очевидно, что она была механиком и отвечала не только за технику на этом судне, но и за порядок. Именно поэтому капитан так и не нанял постоянного механика -- хотел сохранить это место за призраком.

Грудь Джонатана тяжело вздымается, мне кажется, он пытается взять себя в руки, но пока у него не выходит.

-- Климат-контроль тоже твоя работа? -- произносит как сплевывает.

-- Моя. И да, мне никто не давал права, -- мне бы заткнуться на этом, но не могу. -- Вы правда думаете, что во имя памяти нужно издеваться над экипажем? Жить в грязи и в холоде? Вы что, любите призрак больше, чем собственных живых детей?

Лицо капитана больше не красное. Оно бледнеет, а голос падает едва ли не до шепота.

-- Да как ты смеешь?

-- Потому что никто не смеет сказать вам это в лицо... сколько? Год? Два?

Плевать, если Роу решит ударить меня еще раз, однажды кто-то должен был ему это высказать.