Счастливые люди правильно шевелят мозгами. Прикольная, но очень полезная книга о сексе, теле, мыслях и эволюции

Знаете, иногда попадаешь куда-нибудь, и это место кажется совершенно бессмысленным? Для меня таким местом оказалась Вена. Позже мы пошли погулять и миновали магазин игрушек, а там в витрине плюшевые медведи попарно в неприличных позах.

В ресторане меня познакомили с Элинор, историком. Она отвела меня к соседнему дому и сказала, что именно здесь мой отец сидел в тюрьме. Отец как-то рассказывал, что в молодости сидел в тюрьме и учил всех сокамерников заниматься гимнастикой, чтобы не утратить форму. Элинор же сообщила, что отца посадили в тюрьму как еврея и никакой гимнастике он никого там не учил, но узников пытали. Нацисты заставляли их прыгать как кроликов. Узники постарше падали, и нацисты били и унижали их. По словам Элинор, отец выдержал эти прыжки только потому, что был помоложе. Потом она вручила мне открытку, которую мать послала отцу в тюрьму. Она просила его быть храбрым и соблюдать осторожность, писала, что он ни в чем не виноват, писала, что думает о том, каково ему приходится, и каждый день плачет. Обещала, как только его выпустят, накормить его повкуснее. Я сама чуть не заплакала. Я даже не знала, что мать так любила отца, и эта фраза с обещанием накормить звучала так невинно и нежно. Она писала ему и другие открытки, вроде бы о каких-то пустяках. Но на самом деле все они были зашифрованными планами побега.

Элинор также показала мне оригинал письма из гестапо, полученного отцом: в нем отцу сообщалось, что отныне он будет «под присмотром» гестапо – подразумевалось, что его отправят в концентрационный лагерь Дахау, если он, выйдя из тюрьмы, не уедет из Вены. На тот момент нацисты просто хотели, чтобы евреи убрались. Массовое уничтожение евреев началось позже. Но австрийцы в считанные дни превратились в дикарей: недавние мирные знакомые и соседи начали избивать евреев на улицах, громить и грабить их жилища. Полиция этому попустительствовала, разгуливала со свастикой на рукаве и не препятствовала растущим погромам. Немецкое СС выпустило обращение к австрийцам, призывая воздержаться от самосуда и прекратить погромы, заявляя, что евреи если и должны быть наказаны, то в соответствии с немецким законом. Вскоре всему миру предстояло узнать, что такое немецкий закон…

День 3.

30 июня

Съемочная группа отвезла меня в квартиру, где мои родители жили в 1930-е годы. Просторные комнаты, высокие потолки, окна на канал… Похоже, торговля требухой была в те времена делом прибыльным. Возможно, я забыла об этом упомянуть, но именно такова была тогдашняя профессия отца, и в этом качестве он продолжил работать в США. (Я всегда старалась приукрасить это название и говорила, что он занимается дизайном сосисок в тесте.) Словом, он хорошо зарабатывал. В 1938-м в этой квартире его арестовали нацисты. Я прошлась по квартире, проверила, куда выходят окна в задней половине квартиры и мог ли отец сбежать. Но нет, не мог: слишком высоко. В этой квартире меня познакомили с историком, который рассказал мне, как именно отец бежал в Америку.

Когда отец вышел из тюрьмы и получил от гестапо «добрый совет» поскорее уезжать из Австрии или отправляться прямиком в концлагерь Дахау, он купил билет на самолет в Бельгию. В 1938 году билет стоил две с половиной тысячи долларов на нынешние цены. Откуда же отец взял такую сумму в те времена, когда даже богачи редко летали самолетом? Неизвестно. Когда он прибыл в Бельгию, местные власти отказывались его впустить, пока он не предъявит доказательства, что у него есть деньги в каком-нибудь бельгийском банке и он в состоянии себя обеспечить. Отец предъявил эти доказательства. Как он умудрился в те времена перевести деньги в заграничный банк, тоже загадка. Но самое поразительное впереди. За две недели до того, как нацисты оккупировали Бельгию и начали уничтожать евреев, отец отплыл на пароходе, уходившем в Нью-Йорк. Как сказал мне историк, это была огромная удача. Как отец попал на судно и как высадился с него, если в те времена невозможно было попасть в Америку без надлежащих документов и к тому же Америка уже перестала принимать евреев[14].

Судя по всему, у отца была дерзость и напор – то, что на идиш называется «хуцпа». Я очень этим горжусь, потому что, похоже, остальное наше семейство унаследовало от него эту дерзость. Его брат Мартин и их мать бежали на Кубу и оттуда в Америку. Второй отцовский брат, Карл, отправился на Мартинику и оттуда перебрался в Америку. Сестра – в Лондон и оттуда в Америку. Участь деда неизвестна, он оставил семью очень давно, еще в молодости.