Сдохни, но живи…

Таиландка нежно тронула его за плечо и показала на тарелку с салатом. — А, потом… — отмахнулся Боб. И я вдруг понял, что он давно ни с кем не говорил о себе. Очень давно. С подругами живут, но не разговаривают. — Была еще одна жена? — Да, но из Восточной Европы, из Украины. Я занялся бизнесом, дела пошли удачно. Наследство привалило. Встретил женщину, дал возможность учиться, но с работой у нее не заладилось. Да и необходимости особой не было. Я зарабатывал прилично. А просто работать она не захотела. Мне это было понятно и все устраивало. Родился сын и она была с ним. Возилась с цветами у дома, магазины, покупки, гости, в отпуск ездили то в Гамбию зимой, там хороший курорт, то в Италию, Испанию или еще куда в Европу, летом. Все было хорошо. Но она заскучала, особенно когда парень пошел в школу. И я опять это понял. Дал ей денег, дурак, под собственный бизнес, цветочный. Думал, будет при деле. Всем же хочется уважать себя и что-то делать. Это нормально. Не учел только типичную мужскую ошибку тех, кто хорошо стоит в жизни — своей женщине нельзя отдавать полную финансовую независимость. Подкинул ей, как просила, еще — на развитие бизнеса. Появился другой новый магазинчик. Служащие, бухгалтерия, контакты, поездки, переговоры, тюльпаны. Я в ее дела даже и не совался. Сколько и чего не знал. Дом финансово оставался на мне. Только проблемы ей разруливать помогал. Она изменилась. Появился свой круг интересов и знакомых, куда ехать утром и где задерживаться вечером. Мы почти перестали разговаривать. Не ссорясь. Сначала, до своего бизнеса и денег, она всегда встречала меня вопросом «как дела?» и готовила ужин, что нибудь новенькое. Я делился что и как. Она слушала. Потом вопросов как-то не стало вообще и говорить оказалось не о чем. В один не прекрасный день, когда уже сын уехал учиться в университет, оказалось, что я совсем не нужен. И без меня ей хорошо. Я в своем мире. И вне дома, и в доме. Она — в своем. Я же сам дал ей его построить. Ни благодарности, ни поддержки. Жизнь стала бессмысленной, как домашние сериалы для домохозяек. Продал бизнес ближе к пенсии. Вложил деньги в акции. Оставил все и переехал в Таиланд. Теперь вот живу и радуюсь.

— Чему? — ляпнул я, совсем расслабившись на солнце, всплывшем из ушедших дождевых облаков.

— Как чему? — переспросил Боб — Теплу, массажи каждый день, вот этой женщине, которая благодарит за подарки. Денег я уже не даю, только на хозяйство — много не украдет, не жена, — хохотнул он — Вкусной еде, поездкам на море, в Камбоджу или Малайзию, проветриться и визу переоформить. Если задержались дома, то Лаос под боком. Здесь можно это сделать.

Таиландка опять легко тронула его за плечо, подвинула салат и укоризненно посмотрела на меня.

— Да, сейчас, — словно проснулся Боб — Давай вместе погуляем, поужинаем. Мы в девятом номере, в этом отеле. Приглашаю. Ей надо шопинг сделать — он показал на женщину — Чтоб успокоилась. Молодая, подарки любит. Я у нас нормальных русских не встречал. В Лондоне их полно, но какие-то искусственные. А в Бирмингеме хватает пакистанцев, литовцев встречал и еще кого-то «из ваших».. Расскажешь о себе? И что у вас там делается? Мужики русские, говорят, жесткие, крутые. А женщины заботливые и бескорыстные. Как в «Докторе Живаго».

— Конечно, — впервые соврал я и подумал — Пора гулять, пока погода не изменилась и не ушла. «Погода», она же женского рода.

Что в Англии, что в России, что везде.

Вскоре, выскочив на рынок Вьентьяна, столицы этой страны, меня поразило, что то там, то тут сидели солдаты-охранники с «калашами» на коленях. Я увидел у одного из них, над сердцем, лакированный, на винте, значок в виде красного знамени с серпом и молотом посередине. Вспомнил молодость. С Верой без Бога, но в людей. Мужчин и женщин.

Показал: «Продай». — «Нет», — жестом ответил он, смущенный.

— 3 доллара.

— Нет.

— 5 долларов.

— Нет.

— 10 долларов?

Он бросил автомат и схватился за значок двумя руками.

— Нет, это не продается.

— Нерусский ты… — сказал я ему и пошел дальше. В Лаос.

Домогательства

О правах и человеке в Канаде я услышал дважды. Накоротке, потому что подробнее поговорить не было возможности.

Но не расспрашивал, не провоцировал. Сами вдруг заговорили. Первый раз.

Она работала в охране большого полупустого здания, полного офисов и бездельников при деле. Дежурила на этаже. Ей уже сообщили снизу, с проходной, что едут гости и едва открылись двери лифта, как вдалеке из-за стола к нам с приятелем поднялась фигура охраны.

Надо сказать, что «внизу» задержек не было, даже документы не спрашивали. — Куда? — Это туда.

Правда в лифт, за кампанию, как бы случайно заскочил охранник и поехал этажом выше.

Всё ненавязчиво, но четко. Контроль и учет. Не считая видеокамер.

Несколько минут заняло осмотреть то, что нужно. Маленький, однокомнатный, но хорошо сделанный в дизайне, местный музейчик с десятком старых фотографий. Не Европа.

Чтобы туда заглянуть в сопровождении охраны, понадобилось разрешение служащей, скучающей за большим столом с бумагами.

Служащая улыбалась, почти лучилась.