Седьмая центурия. Часть первая (СИ)

Гриша не двинулся. Почему он должен безропотно ей повиноваться?! Почему она от него этого ждёт?! Он отрицательно мотнул головой. Она стала протискиваться между его коленями и спинкой впередистоящего сидения, с лицом, окаменелым от злости. А он вспомнил, что видел уже это каменное выражение её лица в Новый год - в самый первый момент, когда только вошёл, и со всеми здоровался. Но тогда самое первое и неприятное впечатление вмиг потонуло в "Песнярах" и "Самоцветах" из телевизора, в конфетти из хлопушек, бенгальских огнях, ароматах живой ёлки и духов, а ещё - в ароматах завитых и уложенных волос, ароматах шей и подмышек валооких гурий, и в массе прочей праздничной мишуры. Как же он мог это каменное выражение её физиономии забыть?! А сейчас... мы ведь не ссорились! Никто ни с кем не ссорился. Просто я не должен подчиняться её командам. Но она отсела. "Она не со мной!" Гриша обернулся. Тася сделала вид, что намерена спать. "Она не со мной!"

Гриша мысленно перенёсся в исходную точку - в утро Первого января. "Что это было? - спросил он себя. И ответил: - Механический процесс возвратно-поступательных движений челночно-поршневого типа... зимней ночью, часа в три. А что было до ЭТОГО?! Девушкология, АУ-У! Первый взгляд, был? - Нет. Вспышка, была? - Нет. Знакомство, было? - НЕТ! Общение, было? - Никакого! Сближение, было? - Нет! Нет! Любовь? - ОТКУДА?! НЕТ! А что, было-то?! Пьянка? - Да. Троение в глазах? - Да. И "беспорядочные связи", как это называла школьная директриса? - ДА. Бобрик называет это - "факнулись". Кто она мне? Возлюбленная? - НЕТ! Бобрик таких своих "беспорядочных связных" называет трали-валями, кобылками, матрёшками, факушками..."

Вернувшись вечером в город, Гриша и Тася, не разговаривая, спустились в метро и без прощаний разошлись по разным вагонам.

23. Французский поцелуй

Грозовой шквалистый ветер из-под низких чёрных туч обрушивается на гуманоидариум. Сверкает молния и раздаётся такой силы удар грома, что на всех этажах подпрыгивают полы. Мордастый аллирог разгибает здоровенный кулачище и грозит пальчиком нам, пленникам:

- Пятая, вы, колонна! Это на вас гневается дурдонский государь!

- Госудагство - это холодное чудовище! - замечает товарищ Нинель. И добавляет: - Так говогил товагищ Кагла-Магла!

От тёмного угла за умывальником отрывается тень, шагает в центр палаты, прыгает к окну и орёт так, что слышно за километр и на улице:

- МАТЕРИ! ПРЯЧЬТЕ СВОИХ ДЕТЕЙ, ЕДВА ЗАВИДИТЕ ГОСУДАРСТВО! ДЕВУШКИ, ПРЯЧЬТЕ ЮНОШЕЙ В ПЕЩЕРЫ, ЕДВА ПОКАЖЕТСЯ ГОСУДАРСТВО!

И все узнают тень, это - Председатель Земного Шара. А он скандирует в окно:

- СВОБОДА ПРИХОДИТ НАГАЯ,

БРОСАЯ НА СЕРДЦЕ ЦВЕТЫ,

И МЫ, С НЕЮ В НОГУ ШАГАЯ,

БЕСЕДУЕМ С НЕБОМ НА ТЫ...

Не успел он это произнести, как появилась Она! Её сразу все увидели - совершенно нагую, светозарную и прекрасную, с охапкой крупных нежно-алых махровых тюльпанов.

- Свобода... - восхищённо прошептал изумлённый Председатель Земного Шара.

Да! Мы все её тоже узнали, - она же нам всем была родная и ВОЖДЕЛЕННАЯ! И все потянули к ней руки.

- СВОБОДА! - завопили мы, пленники. - СВОБОДА!!

Она повернулась ко всем спиной - изумительно красивой спиной цвета слоновой кости. И высоко, через голову, резко - традиционным жестом невесты - бросила нам тюльпаны, охапку вразлёт. И каждый поймал по цветку - и Председатель, и Даня-Дандан, и Папа Хэм, и все-все, и Курочка, и товарищ Нинель, и я, и даже мумия Ватсьяяны Малланаги.

Дверь палаты открывается, и аллироги вкатывают неподвижного Дельфийского Оракула. За каталкой следует доктор Лектор в сопровождении старшей сестры и миловидной Ады. И видят нашу Вожделенную Свободу. А она хватает первую попавшуюся простыню, взмахивает ею, как знаменем, и взлетает на подоконник. И снова, будто над баррикадой, взмахивает знаменем и легко проходит сквозь стальную сетку, двойную решётку и стеклопакет.

- СВОБОДА!!! - орём мы, пленники.

- Полечу за моей сестрой, - сообщает Свобода.

- Ктоо-кто-кто она?! - спрашивает Курочка Ряба.

- Узнаете.

- Какая она?! - спрашиваем мы с товарищ-Нинелем.

- Увидите. Мы вернёмся вместе...

Она снова взмахивает знаменем-простынёй и растворяется в грозовом вихре. Небо за окном вспыхивает от молнии, раздаётся страшный громовой удар.

Резидент Миллер взбирается на подоконник, до колен спускает пижамные штаны и бесстрашно выставляет свой двуглавый навстречу буре.

Доктор Лектор пытается установить с ним диалог:

- Зачем вы выставили свои пенисы в окно?!

Но Генри ему не отвечает, а орёт чёрной туче:

- E-E-EY! YA KLADU NA TEBYA IH OBA!

- Что происходит?! - возмущается доктор.

- Поо-поо-политическая демонстрация! - горделиво заявляет ему Курочка.

Все пленные инопланетяне следуют примеру Генри, спускают пижамные штаны вместе с исподним, запрыгивают на подоконники, а кому не хватило места - на столы и табуретки.

Доктор сплёвывает и ворчит:

- Дурдонский бунт, бессмысленный и бес...

- ...беспоо-поо... беспорточный! - поддерживает Курочка.