Седьмой этаж

оказались лишь плодом больного воображения, желала только одного,

чтоб он пришёл и разуверил её в глупых страхах. Она потеряла счёт

времени и не представляла, какое сейчас время суток. В какой-то

момент ей вдруг неожиданно стало легче и спокойнее. На сердце

потеплело, как от ласкового слова, или взгляда. Она сначала даже не

поверила своим ощущениям. Замерла, прислушиваясь к ним и опасаясь

обнаружить, что ей это только показалось. Но нет, ладонь, в которой она

всё это время сжимала тезаурус, отчётливо ощущала тепло. Шарик

становился всё теплее с каждой минутой и вновь засветился

серебристым светом. Она села на кровати и стала перекладывать его из

руки в руку, желая удостовериться, что ей это не кажется.

В этот момент в комнату вошла Лиза.

— Ну, ты как? — участливо спросила она.

Эм какое-то время молча на неё смотрела, не в силах сказать ни слова.

Потрясение, написанное на её лице, всерьёз обеспокоило Лизу.

— Эм, ты что? — осторожно спросила она.

— Лиза, — прошептала Эм, — кажется, всё обошлось.

Она зажала рот ладонью и слёзы снова потекли по её щекам, но это

были слёзы облегчения.

— Ну, вот видишь. Всё хорошо будет, — Лиза присела рядом с Эм на

кровать и обняла её за плечи. — А мы с Петей отправили в больницу

одну знакомую Глеба. Она должна скоро перезвонить и рассказать, как

он там.

— Зна-комую? — переспросила Эм, всхлипывая.

— Да, её Ира зовут. Мы нашли у Глеба в мобильном телефоне её номер и

позвонили ей. Она пообещала всё узнать.

— Да? Иру я, кажется, знаю, — кивнула Эм, утирая слёзы.

— Ну вот. Осталось только немного подождать, пока она перезвонит.

Может, ты приляжешь пока? Выглядишь совсем измотанной, —

сочувственно сказала Лиза.

Эм послушно улеглась на кровать. Лиза накинула на неё покрывало. Эм

всё перекатывала в руке горячий тезаурус с его магией и чувствовала

себя теперь почти совсем спокойной за него.

Ждать им пришлось довольно долго. Наконец раздался осторожный стук

в дверь. Лиза подхватилась и распахнула дверь, впуская в комнату

Петра. Эм подскочила на кровати и глядела на него во все глаза.

— Ну что? Она узнала что-нибудь? — набросилась Лиза на парня.

— Да, Ира узнала, что с Глебом всё в порядке, — коротко отчитался

Пётр.

— Ты подробнее расскажи, что она сказала! — нетерпеливо потребовала

Лиза.

— Она с ним виделась?! — воскликнула Эм взволнованно.

— Ира сказала, что в больницу её не пустили, потому что уже ночь на

дворе, но дежурный сходил к нему и выяснил, что Глеб там, занят своим

пациентом и с ним самим всё в полном порядке. Ира пообещала, что

завтра опять слетает в больницу и обязательно увидится с Глебом, а

потом зайдёт к нам и всё расскажет. Она просила передать тебе, чтоб ты

не беспокоилась, — сказал он, обращаясь к Эм.

— Спасибо, — тихо сказала Эм. Она уже чувствовала себя немного

глупо. — Я жуткая паникёрша, — смущённо сказала она. — Поставила

всех на уши без причины. Но я, правда, так испугалась. Мне никогда не

было так страшно… Спасибо вам.

— Да ладно тебе, Эм, — мягко улыбнулась ей Лиза и обняла её за плечи.

— Всё хорошо, что хорошо кончается. Вернётся твой Глеб через пару

дней, устрой ему хорошую взбучку, чтоб не оставлял тебя без

возможности с ним связаться в случае необходимости. Если нельзя

мобильником пользоваться, значит надо другие какие-то надёжные

средства связи иметь. Эх вы, горе-колдуны, не можете придумать ничего

толкового, чтоб людям не надо было нервы себе трепать! — недовольно

заявила она и воззрилась на Петра так, словно именно он был виноват в

отсутствии технического прогресса в магическом сообществе.

Тот от такой жуткой несправедливости дар речи потерял и только

растерянно хлопал своими круглыми глазами.

— Перестань, Лиз, Петя-то тут при чём? — вступилась за него Эм. —

Петь, я тебе очень признательна. Спасибо, ты очень меня выручил. И

прости, пожалуйста, за беспокойство.

— Да что ты, Эм? Ну, какое беспокойство? — Пётр стал пунцовым. — Ну…

если всё уже выяснилось, я тогда пойду…

— А может, чайку все вместе попьём, а, ребята? — предложила Лиза.

— Конечно, давайте чаю попьём. Не отказывайся, Петя, у нас очень

вкусное печенье есть, - поддержала её Эм, которая уже совсем

повеселела и даже почувствовала, что сильно проголодалась.

— Ну... да… я с удовольствием, — заулыбался Пётр.

Они полночи просидели втроем на кухне, болтая обо всём подряд.

Разговор каким-то образом коснулся живописи. Оказалось, что Пётр,

помимо всего прочего, ещё и неплохо разбирается в искусстве. Он

увлечённо стал рассказывать девчонкам о художнике Нико Пиросмани,

который однажды подарил актрисе Маргарите Де Севр все цветы

Тифлиса, распродав своё имущество. Воодушевлённый вниманием своих

слушательниц, Пётр вошёл в раж и стал описывать в красках его

картины, заражая девчонок собственным восторженным настроением и

заставляя их проникнуться темой до глубины души. К концу посиделок у

девушек было такое ощущение, словно они побывали в художественной

галерее и получили вполне отчётливое представление о примитивизме.

***

На следующий день Эм и Лиза проспали почти до самого обеда, благо,

был выходной. Обе здорово устали от вечернего переполоха. Эм спала