Седьмой принцип

Стоявший в простенке рядом с прихожей комод Лис узнал сразу. Да и то, ни с каким другим спутать его было невозможно. Комод возвышался темной глыбой в современном интерьере, совсем не выпадая из него, а, напротив, облагораживая тяжеловесностью старой бронзы и шелковым блеском покрытых воском боков. Вряд ли кто еще смог бы это определить, но Лис точно знал, какие из резных накладок были выполнены им лично взамен утраченных.

На комоде два кованых подсвечника держали по толстой витой свече каждый, а между ними в литой металлической рамке в стиле модерн стояла фотография мужчины. Подсвечники, комод и рамка были родом из разных эпох, но Юлию, видимо, такая эклектика совсем не смущала.

– Комод принадлежал какой-то то ли герцогине, то ли баронессе, не помню точно, а теперь вот он у меня. А реставрировал его какой-то чудо-мастер, видишь, он совсем как новенький. А говорят, была просто куча дров, да и то только половина того, что нужно. Ты смог бы так?

Лис в ответ лишь пожал плечами. Странное его охватило чувство, словно он незнакомец самому себе. Вещь, на которую он потратил не один месяц жизни и множество сил, уже жила в отдельной от него истории и не торопилась признавать в нем своего спасителя. А что бы ты хотел? Неплохо бы, чтобы страна узнавала своих героев сразу, без подсказки, но это, конечно, невозможно. Пока жив – никогда. В награду тебе остается сознание того, что дело свое ты сделал хорошо. Вот и наслаждайся этим.

Заметив его некоторые колебания и по-своему их истолковав, Юлия перевернула фотографию на комоде лицом вниз.

– Не смущайся, он нам не помешает, – сказала она.

Она могла бы этого не делать, Лис и так знал, чья это фотография…

После второй рюмки коньяку Юля раскраснелась, но веселей не стала, напротив, некая печаль, довлевшая над ней, словно сделалась гуще и опустилась ниже, на уровень глаз, точно облако, которое обязано пролиться дождем. И оно пролилось, чему поспособствовал Лис своим бестактным вопросом.

– Детей не завела еще? – полюбопытствовал он, и совершенно напрасно полюбопытствовал, и так ведь было ясно, что нет. Никаких следов детского присутствия в квартире не наблюдалось.

– Как видишь, – подтвердила его наблюдения Юля. Глаза ее наполнились слезами, заблестели. Она передернула плечами, словно вдруг ей стало зябко. – Мы и с мужем… на этой, в общем, почве разошлись.

– А этот? – Лис кивнул в сторону лежащей на комоде фотографии.

– С этим год уже живем, бизнесмен… Фабрика у него где-то, по пошиву лифчиков, представь? Завтра должен вернуться. Эх! – Она вдруг вздохнула, с каким-то слезным надрывом и махнула рукой. – Без толку все! Мне не бизнесмен нужен, а осеменитель хороший. Племенной! Чтобы пробил мощной струей все спайки и запруды. Я детей иметь хочу, но теперь, похоже, только чудо уже может помочь. Только чудо должно случиться, я надеюсь на него всякий раз, – прошептала она, совсем поникнув.

И тут, словно что-то щелкнуло в мозгу у Лиса, и если раньше он еще сомневался относительно своих дальнейших действий, то теперь все сомнения отлетели прочь. Обняв Юльку за плечи, он притянул ее к себе, прижал ее голову к своей груди и жарко, с какой-то внезапно возгоревшейся в нем верой и страстью зашептал ей на ухо:

– Все у тебя будет. Все будет. Родишь дочь, назови ее Алией. Слышишь? Алией! Иди ко мне…

Позже, поглаживая по плечу прильнувшую к нему спящую Юльку, он смотрел в потолок, освещенный падавшим наискосок светом оставленной в прихожей маломощной лампочки, и, перебирая в уме все произошедшие с ним за последние дни события, не переставал удивляться.

Ему казалось, и совершенно реально, что со времени его стояния на крыше прошло не несколько дней, а много лет, и все настолько изменилось, что возврата к прошлой жизни уже просто не может быть. Ну, это словно сухопутному животному вновь вернуться жить в океан. Или наоборот. Невозможно! Еще больше изумляла его происшедшая с ним самим за эти дни перемена. Теперь он не был уже неуверенным в себе юношей, вечно сомневающимся и опасающимся сделать что-то не так. Нет, он чувствовал, ощущал себя мужчиной, матерым, много пережившим и многое испытавшим, уверенным в том, чего хочет, знающим ответы на свои вопросы… «Вот-вот, человек из Кемерова», – приземлил он себя по привычке. И тем не менее новым Лисом он нравился себе больше, чем прежним. Безмерно больше. И при этом он совсем не горел желанием кого бы то ни было за свое преображение благодарить. Его галтовала и обтесывала нечеловеческая сила ведь, а можно было бы обойтись с ним и поласковей. Хотя, с другой стороны, и претензий ни к кому у него не было. Что заслужил, то получил.

Он взглянул на часы. Стрелки перевалили за полночь, пора было отправляться за петасом. Он подумал, что большой проблемы с этим не будет.

– Уходишь? – сонным голосом и, не открывая глаз, спросила его Юлька.

– Мне пора, – сказал он и, наклонившись, чмокнул ее в пушистый висок.

– Алия, да? – Она улыбнулась тому, что ей виделось или мечталось.

– Не забудь.