Седьмой сын

That was the sort of seeing that a torch would do-he'd seen them doing it before, more than a few of them, and it filled him with dread, because it wasn't good, he knew, for a man to know too much of the path of his own life ahead.	Такое может увидеть обыкновенный светлячок, а светлячков он встречал не раз и не два. Их способности наводили на него ужас, потому что он не сомневался, что не должно человеку знать большую часть жизненного пути, который ожидает его в будущем.
No, for him the knack he wanted was prophecy, to see, not the small doings of men and women in their little corners of the world, but rather the great sweep of events as directed by God.	Нет, сам он желал стать настоящим пророком, он жаждал видеть - но не маленькие творения мужчин и женщин, расселившихся по всем уголкам этого мира, а великую панораму событий, затеянных Богом.
Or by Satan-Taleswapper wasn't particular, since both of them had a good idea of what they planned to do in the world, and so either one was likely to know a few things about the future.	Или сатаной - это Сказителю было без разницы, поскольку и тот, и другой обладали собственным, хорошо продуманным планом дальнейших действий, и поэтому каждый имел хотя бы приблизительное понятие о будущем.
Of course, it was likely to be more pleasant to hear from God.	Конечно, предпочтительнее общаться с Богом.
What traces of the devil he had touched so far in his life had all been painful, each in its own way.	Те творения дьявола, с которыми Сказителю пришлось столкнуться в жизни, причиняли ему одну боль - причем каждое по-своему.
The church door stood open, this being a warmish day for autumn, and Taleswapper buzzed right in along with the Ries.	В этот на диво теплый осенний день дверь церкви была настежь распахнута, и Сказитель без труда проник внутрь вместе со стайкой жужжащих мух.
It was as fine a church inside as out-obviously Scottish rite, so it was plain-but all the more cheerful for that, a bright and airy place, with whited walls and glass-paned windows.	Изнутри здание было не менее прекрасно, чем снаружи, - церковь относилась к шотландской ветви, это было видно сразу, - только внутри оно было насыщено лучами света и свежим воздухом, царящими среди выбеленных стен и застекленных окон.
Even the pews and pulpit were of light wood.	Даже шпоны и кафедра были вытесаны из светлого дерева.
The only thing dark in the whole place was the altar.	Единственным темным местом в церкви казался алтарь.
So naturally his eye was drawn to it.	Поэтому взгляд перво-наперво падал именно на него.
And, because he had a knack for this sort of thing, he saw traces of a liquid touch upon the surface of it.	А поскольку Сказитель обладал даром видения, то он сразу распознал следы жидкого касания на его поверхности.
He walked slowly toward the altar.	Медленными шагами он подошел к алтарю.
Toward it, because he had to know for sure; slowly, because this sort of thing ought not to be in a Christian church.	Он направился к нему, поскольку должен был убедиться наверняка; а шел медленно потому, что такой вещи было не место в христианской церкви.
Up close, though, there was no mistaking.	Изучив коробку, он понял, что не ошибся.
It was the same trace he had seen on the face of the man in DeKane, who tortured his own children to death and blamed it on the Reds.	Точь-в-точь такой же след он видел на лице человека в Дикэйне, который, зверски убив собственных детей, свалил вину на краснокожих.