Сефевиды. Иранская шахская династия

Махди Улья не любила откладывать дела на будущее. Не прошло и недели со дня торжества, как не стало ни Перихан-ханум, ни ее дяди Шамхал-султана, ни младенца Шахшоджи-мирзы. Махди Улья получила от мужа должность векиля высочайшего дивана. «Было установлено так, чтобы ее печать стояла на обороте ферманов[113] и наме[114] падишаха над печатью визиря», – сообщает Искендер Мунши.

Желание Махди Улья сбылось – она получила вожделенную власть, устранив со своего пути всех, кто ей мешал, только эта власть была похожа на дерево с опавшими плодами, поскольку заканчивалась она уже за стенами Казвина. Выражая Мухаммеду должное почтение, его беклярбеки вели себя как самостоятельные правители, вспоминая о шахе лишь тогда, когда представлялась возможность или возникала необходимость зачерпнуть денег из казны. Принцип «деньги в обмен на лояльность» не работает в тех случаях, когда власть откровенно слаба. Раздавая эмирам золото, серебро и драгоценные камни, Махди Улья не смогла обеспечить их повиновение. Можно сказать, что единое государство распалось на уделы, каждый из которых жил своей жизнью. Все думали только о своих, личных, интересах и никого не заботили государственные, а рядом точил когти османский лев… «Известия о междоусобицах и беспорядочном расстройстве дел кызылбашей распространились повсюду, – пишет Искендер Мунши. – Правители соседних государств и враги, дожидавшиеся благоприятного момента для захвата Аджама[115], ударили и с востока, и с запада. Султан Мурад [III] обнаружил намерение захватить области Азербайджана и Ширвана, а вассальные правители окраинных земель, которые на протяжении многих лет держали голову в обруче подчинения, стали претендовать на самостоятельность и возжелали власти…».

Мурад III применил для облегчения своей экспансии тот же способ, который в свое время использовал шах Исмаил I, – приказал беклярбеку Вана[116] Хосрову-паше организовать восстание курдских племен в приграничных областях Сефевидского государства. Первый удар повстанцы, усиленные войском Хосрова-паши, нанесли по Хою[117], а затем захватили соседнюю Урмию[118]. Амир-хан Туркман, незадолго до того назначенный правителем Азербайджана, начал стягивать в Тебриз войска для усмирения курдов и изгнания османов. Собрав около пятнадцати тысяч воинов, он выступил в поход. Повстанцы укрылись в захваченных ими приграничных крепостях, основательно разорив все окрестные земли. Отсутствие продовольствия не позволило Амир-хану закрепиться и начать осаду крепостей – пришлось возвращаться обратно ни с чем.

Тем временем, снова с подстрекательства османов, вспыхнуло восстание в Ширване, где было много суннитов (преимущественно – тайных), желавших перейти под султанскую руку. Но отчасти восстание было спровоцировано недальновидной политикой Махди Улья. Разбазарив казну, она вспомнила о том, что в свое время шах Тахмасп на несколько лет освободил ширванцев от малуджихата[119] ввиду их крайне бедственного состояния. Решив, что настало время взимать старые долги, Махди Улья вознамерилась подбить одной стрелой двух птиц и приказала раздать курчиям, которые по десять лет не получали жалованья, хавале[120] на право взимания недоимок с жителей Ширвана. Ей бы вспомнить две мудрости, первая из которых предостерегает от взимания прощенных долгов, а вторая – от уплаты собственных долгов чужими руками, но она этого не сделала. В результате Ширван подвергся нашествию курчиев, которые, именем шаха, стали требовать с земледельцев деньги, но практически ничего не получили, поскольку «должники» продолжали бедствовать. Хорошенько рассердив ширванцев, курчии вернулись в Казвин тоже будучи рассерженными…

И в такой ситуации, когда в приграничье неспокойно, в стране нет единства и порядка, а шахские воины недовольны тем, что очень давно не получали жалованья, в пределы сефевидского государства вторглось стотысячное османское войско под командованием великого визиря Леле Мустафа-паши, наставника султанских сыновей, женатого на одной из внучек Сулеймана Справедливого. В поддержку основным силам османов выступили десятитысячное войско крымского хана Мухаммеда-Гирея II и отряды вассальных кавказских правителей. Перед лицом столь великой опасности правитель приграничной области Чухурсаад[121] Мухаммеди-хан Тохмак Устаджлу обратился за помощью к правителю Карабаха Имамкули-хану Каджару и правителю Азербайджана Амир-хану Туркману. Несмотря на публичное примирение, состоявшееся в Казвине, Амир-хан продолжал испытывать стойкую ненависть к племени устаджлу и всем его эмирам, поэтому он не стал торопиться с выступлением – так интересы безопасности государства в очередной раз были принесены в жертву личным интересам.