Сефира и другие предательства

Однако самая интересная особенность моей комнаты – это небольшой воздушный шар, парящий в ее центре, у изножья кровати. Я перечитывал описание шаров Данна в книге миссис Барчестер снова и снова – один из немногих отрывков в ее произведении, в котором мое увлечение предметом не позволяет замечать никудышность прозы. Неудивительно, что она не воздала должного истинному положению вещей. Взять к примеру размер: миссис Барчестер, без сомнения, верно определила диаметр – три фута, но ей абсолютно не удалось передать ощущение объема шара, того, как он заполняет пространство, в котором парит подобно глобусу, отделившемуся от места прикрепления. Изготовлен шар, по-видимому, из коричневой бумаги, которая выглядит плотной, крупнозернистой и на которой все еще сохраняются складки и заломы, необходимые ей для придания формы воздушного шара. Швы темные – от того, чем Данн пропитал их в целях герметизации. Пожалуй, главный недостаток рассказа миссис Барчестер о шарах кроется в ее замечаниях по поводу рисунков, покрывающих их поверхность. Она пишет о «причудливом восточном орнаменте, которым мистер Данн украсил свои изобретения». Однако расположение фигур по широтным линиям, их несимметричная повторяемость создают скорее впечатление связи, чем украшательства. Набор символов я не то что не в состоянии прочитать, я их даже не узнаю: его знаки словно срисованы с петель и завитков, вплетенных в узор турецкого ковра в гостиной; в точности так же я не уверен и в способе их нанесения Данном: они сияют, будто свеженарисованные, и в глубине их я уловил оттенки цветов малинового, голубовато-зеленого и пурпурного.