Сегодня ты особенно прекрасна

Выйдя на Дюваль-стрит, он сунул руку в задний карман узких вельветовых брюк и достал карточку, навязанную изрядно потрепанным геем.

– Красавчик, если я не здесь, то у себя дома. Навести как-нибудь, осчастливь старика.

Прищурившись, Вудз попытался разобрать залитый пивом номер, который тот нацарапал красной шариковой ручкой, прежде чем уйти из бара. Что это – тройка или восьмерка? Впрочем, какая разница? Можно набрать оба номера.

Не оглядываясь на «Таверна Спрингфилд», послуживший надежным и уютным убежищем, он направился к телефонной будке на углу улиц Дюваль и Уэст. Посмотрел на часы.

Половина пятого.

Времени в обрез.

Нужная улица находилась в сотне ярдов от старого пирса, построенного на земле, больше ста лет назад отвоеванной у мангровых рощ. Почти забытый уголок самой южной точки Соединенных Штатов представлял собой цепочку облезлых деревянных домов, обрывавшуюся у давно заиленного, обмелевшего, дурно пахнущего канала, когда-то выходившего в Мексиканский залив. Местные жители утверждали, что именно здесь выводится половина всех комаров Ки-Уэста, и требовали от властей залить канал бетоном и устроить на его месте автостоянку или что-нибудь другое, не менее полезное.

Старик обрадовался звонку. Ответил с фальшивым английским акцентом, еще больше заметным по телефону. Однако тут же радушно пригласил:

– Зайди и выпей чаю с королевой, милый!

Некоторое время Вудз прогуливался по улице, чтобы убедиться, что вокруг никого нет. Местечко оказалось пустынным, только у края тротуара на просевших пружинах стояла пара побитых машин. На разрушенных крылечках никто не сидел, а дощатые настилы вдоль домов или превратились в развалины, или исчезли без следа.

Убедившись в безопасности, он быстро пошел по названному адресу. Дом стоял в дальнем конце улицы, а строение напротив оказалось заколоченным. Хорошо.

Поднялся по ступеням к парадной двери и нажал потрескавшуюся керамическую кнопку звонка. Где-то глубоко внутри послышалось звяканье, а потом, после долгой паузы, когда он уже собрался позвонить снова, раздались шаркающие шаги.

Дверь открылась, и в проеме, приплясывая от восторга, показался старый пердун – напудренный и нарумяненный до отвращения. Боже. Даже тушь на ресницах. Гниющая марионетка, иначе не скажешь.

– Дорогой мальчик, ты все-таки пришел! Вчера, вернувшись домой, я решил, что напрасно потратил на тебя время и очень большие чаевые.

Вудз улыбнулся, произнес что-то насчет выдержанного старого вина – и откуда только взялась эта чушь? – а спустя миг уже стоял в прихожей и закрывал за собой дверь.

– Подумал… почему бы и нет? Выдалась пара свободных часов. Так почему бы, черт подери, нет?

Старик явно огорчился.

– О, если это всего лишь визит сочувствия…