Секрет Боттичелли. Загадка потерянных и обретенных шедевров

Разгадка странного гения флорентийского художника, заключал Беренсон, кроется в его иллюстрациях к Данте, которые Беренсон увидел в немецком томе репродукций Липпмана в 1887 году. Позже Беренсон описывал их как «симфонию, подчиняющую цвет линейной схеме», работу «величайшего художника линейного рисунка, которого когда-либо имела Европа»[521]. Он говорил о волшебной «линии Боттичелли, которая обволакивает, моделирует и создает с такой живостью и быстротой», добавляя: «Вы быстро обнаруживаете, что не смотрите на форму, а ласкаете ее глазами, не созерцаете, а живете действием»[522]. Беренсон был не единственным из своих домочадцев, кто зрительно ласкал работы Боттичелли. Его жена, Мэри Костеллоу Беренсон, была опытным ученым и ценителем. Она переехала в Италию вместе с Беренсоном после развода с первым мужем, что было в то время необычным и даже скандальным решением, и провела следующие несколько десятилетий, погрузившись в изучение эпохи Возрождения так же глубоко, как и сам Беренсон. Их семейную жизнь поддерживало взаимное увлечение Боттичелли и Данте. «Довольно дождливые дни чтения и письма, – написала Мэри в дневнике в начале их совместного пребывания во Флоренции[523]. – Ходили в Уффици. Читаю Данте, "Через Чинквеченто" Графа и Рёскина. Бернхард читает Данте и Вазари»[524]. В недавно обнаруженном неопубликованном эссе 1894 года она писала об «огромной популярности среди культурных англосаксов художника XV века Сандро Боттичелли»[525]. Мэри утверждала, что это увлечение уходило корнями в идеи прерафаэлитов, а затем Рёскина и Патера и что все они увлеклись итальянским художником XV века из-за «неудовлетворенности настоящим, которая [заставила]. их укрыться в мечтах о других веках»[526]. Работы Боттичелли стали чрезвычайно популярными, утверждала она, потому что они выражали «недоумение в душах [людей].»[527].

В 1894 году, в год, когда Мэри Беренсон опубликовала эссе, Беренсон выпустил книгу «Венецианские художники эпохи Возрождения», которая имела мгновенный успех. Беренсон собирался присоединиться к числу ведущих представителей международного художественного сообщества. Возможно, этот вновь обретенный престиж вдохновил его на то, чтобы связаться с Изабеллой Стюарт Гарднер и возобновить их давно угасшую дружбу, тем самым показав ей, что он добился успеха. Более вероятно, что вечно склонный к авантюрам Беренсон знал, что его богатая и высокопоставленная бывшая подруга сможет продвинуть его карьеру. Его финансовое положение было неустойчивым: он зависел от своего непостоянного дохода писателя, и им с Мэри нужно было найти более надежные средства к существованию, чтобы остаться в Италии и продолжать изучать искусство. Гарднер теперь всерьез коллекционировала итальянское искусство, и Беренсон напомнил о себе как нельзя кстати, чтобы проконсультировать ее в этом увлечении. Он послал своей бывшей наставнице примирительную записку, изобилующую лестью: «Ваша доброта ко мне в критический момент – то, чего я никогда не забуду, и если я пять лет не писал Вам, то только потому, что мне нечего было предложить, что могло бы изменить Ваше мнение обо мне, которое, должно быть, сложилось у Вас, когда Вы прекратили нашу переписку. Я посылаю сейчас скромное сочинение [ «Венецианские художники эпохи Возрождения»], – это книга, в отношении которой я могу рассчитывать на большее доверие с Вашей стороны, чем со стороны большинства людей»[528].

С этого момента они начали активно сотрудничать. В том же году Гарднер приобрела «Смерть Лукреции» Боттичелли – Беренсон проверил ее происхождение и выступил посредником при продаже. То, что Гарднер сосредоточилась на коллекционировании Боттичелли, было необычным увлечением для того времени. Всего за два года до этого, в 1892 году, великолепное панно Боттичелли с изображением Настаджио из «Декамерона» Боккаччо было отвергнуто Лионским музеем, а мадридский Прадо принял его только после того, как работу включили в состав более крупного пожертвования. Гарднер, несмотря на свою прозорливость и умение предвидеть будущую ценность работ Боттичелли, не отличалась деловой хваткой, чем и воспользовался Беренсон. Он не всегда предоставлял ей полную информацию, особенно когда речь шла о цене работы, которую он иногда искусно завышал, чтобы обеспечить себе более высокие комиссионные[529].