Секрет королевы

Я сажусь на скамью и жду. Обычно священник узнает о моем приходе по хлопанью входной двери, но сегодня он все не появляется. Время проходит, течет в холодном молчании. Я не хочу его звать. Часовня – это место тихого созерцания, оно не предназначено для того, чтобы властная и надменная королева звала к себе своего слугу.

Я подхожу к маленькой арочной двери ризницы и кладу на нее руку в перчатке. Сперва я не вижу на ней ничего, напоминающего ручку, но, приглядевшись, различаю узкую скобу, также выкрашенную белым. Я была права – эта дверь массивна и тяжела, и мне приходится приложить немалую силу, чтобы сдвинуть ее с места.

Отец Юнипер всегда входит в часовню, не поднимая никакого шума. Я никогда не слышу, как он прочищает горло или скребет по полу ножками своего стула.

В ризнице, разумеется, холодно, ведь здесь никогда не разводят огонь. Я ожидала, что увижу отца Юнипера, сидящего, склонясь над какой-то рукописью, или даже дремлющего в этот пасмурный дождливый день. Когда я пытаюсь толкнуть дверь дальше, она натыкается на что-то и застревает. И я лишь с трудом протискиваюсь внутрь.

Нет, это не что-то, это отец Юнипер, он лежит навзничь на плитах пола, не двигаясь и не дыша.

Я опускаюсь на колени, прикладываю ухо к его костлявой груди, но видно сразу: он мертв, и притом давно. Его худые руки окоченели, рот широко раскрыт, зеленые глаза – тоже. Его рот окружен чем-то черным, обсыпан каким-то порошком, но это не чернила и не зола. Я не решаюсь разглядывать его. Отец Юнипер умер, и я не знаю, почему на его застывшем белом лице этот странный порошок.

Я пытаюсь взять его за руку, но они слишком окоченели и слишком холодны. Мне хочется остаться рядом с ним и зарыдать, но какой в этом смысл? Я уже давно поняла, что слезами горю не поможешь. Они только затуманивают зрение. Поэтому я заставляю себя встать и поспешить обратно в часовню. Сейчас от моих фрейлин может в кои-то веки быть хоть какой-то толк – они могут привести сюда гвардейцев и придворных лекарей. Они могут сообщить королю и всем членам Малого Совета, что в замок Монт пришла смерть.

* * *

Придворного лекаря зовут Мартин, и, в отличие от отца Юнипера, он пухл. Он садится возле тела священника на корточки и обнюхивает его, как кот, почуявший птичку. Он облачен в струящееся одеяние, белое и простое. Думаю, он нравится мне в том числе и поэтому. Он не похож на обычных придворных Хансена, помышляющих только о внешнем и ни о чем другом. Он человек вдумчивый и серьезный.

– Я не знаю, что сказать, ваше величество, – говорит он мне. Я сижу в кресле отца Юнипера, мои руки сложены на коленях и дрожат. В присутствии моих фрейлин я должна сохранять уверенный и хладнокровный вид, не показывать, насколько я расстроена, но в этой маленькой комнате, где кроме меня находится только лекарь, мне не надо скрывать ни трясущихся рук, ни моих слез. Из часовни доносится громкий топот гвардейцев, слышно, как люди входят в нее, выходят из нее, но здесь, в ризнице, находимся только я и Мартин – и бедный отец Юнипер.

– Вы сейчас унесете его отсюда и осмотрите, да? – спрашиваю я.

– Разумеется. Очевидно, что это какой-то яд. Но я еще никогда не видел ничего подобного. Понадобится время, чтобы определить, что это такое, и мы все должны очень беречься, поскольку от его остатков могут исходить ядовитые испарения. – Лекарь еще раз обнюхивает отца Юнипера. – Похоже, это какое-то зелье, сваренное из корешков и трав, но в его запахе есть что-то незнакомое мне. Да, это что-то сырое, что-то земляное, но в этом запахе есть и что-то от дикого зверя, а не чего-то, выкопанного из земли.

Я подаюсь вперед, желая услышать, что еще он имеет сказать.

– Вы хотите сказать, что запах скорее не растительный, а животный?

– Да. – Он кивает, качаясь с пяток на носки и обратно. – Это странно, невероятно. Возможно, какой-то грибок.

– Может, это магия? – предполагаю я. – Как вы думаете, Главный Писец действительно видел здесь серого монаха?

– Как такое возможно? – Лекарь качает головой. – Дверь в башню всегда охраняют. Окно в этой комнате мало, камина и дымохода нет. Попасть сюда можно только через часовню. Но я все равно поговорю с капитаном гвардейцев, чтобы они осмотрели и обыскали здание еще раз.

Насколько мне известно, замок обыскивают каждый день, но в нем не нашли ничего и никого – если не считать помета щенков, который один из пажей скрывал в подвале, и партии вина, украденной из королевских запасов, которую обнаружили в одной из казарм.

Лекарь встает и отряхивает руки. Его ногти всегда коротко острижены и чисты – я замечала это и прежде. Интересно, наденет ли он перчатки, чтобы более тщательно осмотреть тело отца Юнипера?

– Темные искусства – это не моя компетенция, сударыня, – говорит он мне. – Я разбираюсь только в явлениях материального мира и в том, что касается человеческого тела. Когда же на материальный мир действуют потусторонние силы, которыми я не занимаюсь, то… ну, не знаю.